Читаем Яконур полностью

Спокоен. И убежден, что она с ним согласится! Поддержит его!

Вот взял чашку, вот кофе отхлебнул.

— Вы обратили внимание на выступление Бориса? Он совершенно прав. Вопрос решен, несмотря на все наши споры. И необходимо переключиться с обвинений на сотрудничество. Теперь нужен конструктивный подход…

Только бы без слез!

И голос бы не подвел… Помолчать пока.

— Ясно уже, что сбрасывать будут в Яконур. И препирательство о нормах тоже абсолютно пустое. Что будут сливать — это зависит не от бумажек и подписей, а от того, насколько в состоянии комбинат очистить стоки. Следовательно, наша задача — помогать комбинату. Согласимся с Борисом, его правота несомненна. Объединимся с ним…

Больнее он не мог ей сделать.

Так уязвить ее!

Предложить ей согласиться с Борисом… признать, что он прав… объединиться с ним! После всего, всего… Ведь это не работа ее, а вся ее жизнь, все эти годы, выходит, впустую, ничего в итоге, все было зря, что она делала и что делалось в ней…

Нет.

Нет, нет!

А он продолжает…

Как бы все-таки продержаться?

Руку протягивает. Берет салфетку. Губы будет вытирать.

— Это совещание как раз и есть критическая точка в наших отношениях с комбинатом. Вообще в яконурской проблеме. Вы видели, я сегодня хорохорился еще. Частично по инерции, частично — чтоб не дать им расслабиться. А теперь надо спуститься на землю…

Значит, не просто так он сегодня пошел за другими, ввязался в обсуждение способов очистки, методик и прочего!

А она — верила она ему, верила в него, это вера была, вера…

Ну вот, из носа уже потекло.

Где, черт возьми, платок?

— От старых наших с вами требований теперь был бы только вред. Нельзя же, вправду, изолировать Яконур от всего на свете. Несерьезно нам настаивать на этом. Пора подумать, не надо ли переломить себя! Ольга, я все знаю. Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Но посмотрите, какой благоприятный момент для перехода к новой позиции!..

Знает… Чужое все говорит. Знает, а говорит. И — одно только чужое… Все, значит, было несерьезно. Так, попугать. Старые требования.

А она-то!

Вот, расквасилась все-таки. Капля на свитерке. Одна белая нитка, одна черная… Думала ли вчера? Расквасилась. Эх ты! Знала о себе — сильная!

— Поймите…

Понять?

Заметил.

Конечно, заметил!

Сразу — как с ребенком. Это еще что такое? Это что-то новое у него… И для нее тоже.

— Поймите, Ольга, здесь единственный путь, который нам остается. Единственный. Только так вероятно еще сделать что-то для Яконура…

— Поймите, Ольга, иначе и вас, и меня попросту выведут из игры. И дальше все пойдет без нас с вами. И никакого влияния на судьбу Яконура мы уже оказать будем не в состоянии. Ничем не поможем ему…

— Поймите, Ольга, речь не обо мне лично, я готов рисковать и дальше. Подумаешь, съедят! Еще древние, кажется, ели своих врагов — знали, что к чему. Вам известно, я не придаю большого значения ни вашим, ни своим регалиям, это все туман. Но если меня снимут — назначат другого, удобного! И я должен поэтому держаться на грани. В соответствующий момент бросить кость Свирскому. Все приходится учитывать, все прогнозировать, полный набор. Тут нужно быть тактиком, тактиком!..

Подняла голову, смотрела ему в глаза, пока не умолк.

Тогда заговорила.

Сказала.

Сказала, что все у него логично, трезво. Стройно. Крупный человек. Успешный деятель. Большой босс. Родился для масштабной задачи… Вот и надо было искать подходящую задачу. Подходящую! Ведь кем угодно мог стать, к чему угодно приложить себя, — зачем не занялся чем-то другим, зачем, какого черта поехал на Яконур и взял на себя лидерство? Может, кто-то иной пришел бы — и сегодня все было бы иначе!.. Знает ли Савчук, кто он? Главнокомандующий, который сообщает своим солдатам о капитуляции!.. Тактика. Компромиссы. А может, надо выйти из игры. Пусть выведут. На какое-то время. Лучше, чем отступить! Это было бы честно. И полезнее — в конечном счете! Потому что каждый настоящий поступок во много раз выше любых тактических ходов. А значит, существеннее выгод от них и прочих утилитарных достижений… Шатохин и не представляет себе, какой сюрприз его ждет: временный проект, для антуража, а практически — подготовка к тому, чтобы согласиться на все их условия… Да разве такое возможно — сделаться приемлемым для Шатохина, для Свирского и в то же время сохранить достоинство и продолжать борьбу? Несовместимо!.. Институт и комбинат станут союзниками. Примирение. Благодать. И погибнет Яконур… А это он зачем, о том, что готов рисковать, что регалиям своим не придает значения, — об этом он к чему говорил? Нашел тему! С каких пор это оказалось доблестью, добродетелью в нашем кругу? С каких пор перестало быть правилом?.. Кстати. Снимут — назначат удобного? Нет. Савчук и есть самый удобный…

Остановила себя. Помолчала.

Поняла: что-то сказала, чего-то не стала говорить… Не смотрела на него.

Что ж!

Разве он не доказал, что Яконур ему не дорог? Разве не ясно, что он не способен бороться? Разве йе заслужил, чтобы его стыдили?

Перейти на страницу:

Похожие книги