Яд и Меч

Юлиан ждал. Украшенный в рукояти гравировкой олеандрами клинок еще лежал в ножнах, но уже в беспокойстве подрагивал, словно чувствуя, что пришло время обнажиться и пролить кровь. Но графу желательно внушить рабам, что он носит меч лишь для красоты, поэтому он не стал опрометчиво бросаться в бой, а только выставил вперед руки, нацепил на лицо полуиспуганное выражение и молвил.

— Мы можем решить все мирно, друзья! Возьмите золото, заберите мой перстень! Он стоит, как сотни рабов, и на него можно купить роскошный дом в любом городе на Юге. И даже оплатить снятие рабского клейма. Отпустите нас!

С этими словами Юлиан выставил вперед руки и стянул с одной перчатку. Рабы шумно выдохнули.

— Ух, повезло же! — сам себе прошептал один из грабителей, затем чуть громче добавил. — Давайте этого сначала вздернем, старика потом.

Можно было бы крикнуть девушкам и веномансеру отъехать, потому что все бандиты, жадно пожирающие глазами извлеченный графом толстый кошель и сверкающий перстень, спешились. Но вдруг кто-то додумается достать лук?

Пусть они все подойдут… Еще… Чуть ближе… Ну же! Сначала нужно убить двоих, владельцев копья и меча. У остальных были при себе лишь грубые тесаки и короткие булавы, с которыми можно легко соблюсти дистанцию. Пальцы дернулись в желании ухватиться за рукоять. Мысленно Юлиан разгонял свое тело. Нужно расправиться со всеми как можно скорее, чтобы бандиты не нанесли вреда спутникам графа, а, к счастью, эти олухи, все как один, шли тучной толпой к Юлиану, алчно и глупо ухмыляясь. Старика рабы собирались убить в самом конце, ну а девушки значились в качестве приятного трофея. Луки продолжали висеть за их спинами, и Юлиан заметил, что у некоторых рабов и колчанов со стрелами-то и не было.

— Стоять! — послышался дальний окрик.

Пальцы графа замерли, но успели лечь на рукоять и обхватить ее. Дрожащий меч изнывал от желания убивать и молил извлечь его. Из-за холма, того самого, откуда вышли бандиты, показался мужчина верхом на крепком жеребце. Его сопровождал отряд из десятка рабов. Несколько шли пешков, а двое из невольников были нагами.

Рука с некоторым сожалением соскользнула с эфеса — даже в борьбе с шестью рабами Юлиана могут ранить. Бороться же с семнадцатью было несусветной глупостью.

— Мы — свободные путешественники с Ноэля, — обратился Юлиан к подъехавшему всаднику, который остановил резню. — Почему ваши люди нападают на нас?

Пыль под сапогами спрыгнувшего с коня мужчины взметнулась в воздух, заклубилась и подхватилась порывами ветра. Из-под кустистых бровей пожилой раб с печатью на щеках в виде перевернутого треугольника, знака вампиров, потянул носом воздух. Не зная запаха Старейшин, раб решил, что перед ним — такой же, как и он.

— Приказом Рингви из племени Юронзиев… Кхм, мы следим за всеми дорогами вокруг города! — ответил басовито вампир, крепкий и статный, с изможденным от тяжелого труда лицом и огромными растресканными ручищами.

— Мы желаем проехать, наш путь лежит через Детхай, а мы — не участники невольничьего рынка. Пожалуйста, пропустите нас, мы не замешаны в ваших войнах.

Юлиан говорил спокойно, без дерзости. Сейчас был не тот случай, чтобы демонстрировать свой статус.

— Да что ты болтаешь. А кто эти женщины? — незнакомец-вампир поднял бровь и обратился к притихшим айоркам. — Эй, вы! Вы — свободные женщины или рабыни, милочки?

— Свободные, — промямлила Фийя и втянула голову в плечи. Ей не нравился взгляд раба, грубый и жесткий.

Кайя молчала, лишь хмуро посмотрела сначала на Вицеллия, отчего ее лицо перекосилось в ненависти, потом безразлично мазнула по графу. Ее девочкой купил на невольничьем рынке Гор’Ахаг, и Юлиан не сомневался, что веномансер принуждал Кайю к близости с раннего возраста. Однако, тихая Кайя при господах всегда показывала себя скромницей, не жаловалась и все терпела. У нее была возможность покинуть старика по закону дважды, но она все еще жила с Вицеллием. Когда Юлиан обращался к Кайе и тоже наставлял ее, что ответить, если спросят, та лишь безучастно кивала и соглашалась, что да, скажет, что она свободная.

— Мы — рабыни! — наконец, возвестила, хрипловатым от беспокойства голосом Кайя и, предчувствуя возможность мести, указала пальцем на старика веномансера. — Он купил меня в Зунгруне!

На небольшой отряд из Ноэля наставили копья и тесаки. Пара нагов, облаченная в длинные рубахи, оскалившись, подползла чуть ближе, и острия копий блеснули в вечернем свете солнца.

— Ну-ну… — расхохотался вампир-раб. — Отвезем их Рингви, пусть подвесит на стенах рядом с другими.

— Может здесь с ними разделаемся, Лойс? — хмуро произнес Дормун, не выпуская из поля зрения руку с перстнем, уже укрытую перчаткой. Также он проследил взглядом, куда смазливый богатей спрятал толстый кошель.

— Нет! Вам же сказали, дурни, всех господ вести к Рингви. Глухой что ли?

— Да зачем опять тащиться в город? Там, за тем куцым холмом, у поместья Хадролота, старый дуб, Лойс. Ветки крепкие, им хватит!

Один из нагов качнул головой и осторожно коснулся рукава Дормуна.