Яд и Меч

— Да осветит солнце Ваш путь! — склонила в почтении свою толстую шею Фамьела и с раболепием поклонилась Юлиану так глубоко, как могла в своем возрасте. — Луциос благодарен Вам за заботу, наш милостивый господин и защитник.

— Здравствуйте, господин Лилле Адан, — также поклонился Кавиан.

Кавиан, будучи человеком простым, не умел говорить с красноречием, присущим каждому плению в Ноэле, а потому поздоровался просто и без лишних слов. Фамьела же, брезгливо морщась от неказистого вида Управителя, стояла от того на некотором расстоянии. Самого же Халлика, как посланного господином ребенка, она ласково поглаживала по головке грузными изнеженными пальцами, усеянными кольцами. Поглаживала нарочито демонстративно.

— Приветствую и вас. Халлик, как ты себя чувствуешь? — спросил Юлиан.

— Хорошо, дядь… ой, господин.

От ребенка пахло благовониями и успокаивающими мазями, которые хоть и убрали слезы с глаз, но не смогли залечить душевные раны. Те еще долго будут кровоточить.

— Я позаботилась о мальчике, как вы и велели, господин Лилле Адан! — сказала неестественно высоким, певучим для столь грузного тела голосом Фамьела. — Он был овеян можжевеловыми маслами, одет в лучшие одежды приюта, накормлен томленым мясом кролика, свежими овощами, и выспался в высокой комнате при храме.

— Спасибо Вам, почтенная Фамьела…

— Господин, — спросил скромно Халлик. — А куда меня теперь? В приют?

— Не смей перебивать Его Сиятельство! — рявкнула Фамьела. Потом, впрочем, ее жесткий взгляд насилу смягчился.

Юлиан посмотрел на двух мужей и одну даму, а также на растерянного Кавиана — человека простого, хоть и не бедного, привыкшего общаться с портовыми купцами, ревизорами, капитанами да грузчиками, но никак не с властолюбивыми господами из Плениума.

— Я бы не хотел отдавать тебя в приют, Халлик. Думаю, что тебе нужна приемная семья.

— Если Вы, господин Лилле Адан, позволите, я бы взял ребенка к себе, — карие глаза Авариэля Артисимо любовно глядели на весьма симпатичного Халлика. — Он станет айором — всегда будет сыт и одет. Что ты думаешь об этом, Халлик?

С этими словами плений погладил мальчика по голове, приласкал его упругие кудри, и Халлик воздел глаза и с трепетом посмотрел на милостивого господина. Авариэль Артисимо был красив. Он носил на лице выражение благодетельности, а сердечный взгляд его карих глаз никогда не становился суров. Халлик ощутил тепло и заботу, исходящие от пления, и радостно сделал к тому шаг, встав под усеянную кольцами руку. Но тут из уст графа прозвучали страшные для Халлика слова.

— Боюсь, что Ваш высокий статус, почтенный Артисимо, не позволит неграмотному мальчику с Севера стать личным слугой.

Халлик вздрогнул. Со страхом он перевел взгляд с господина Артисимо на графа. Мысленно мальчик уже приготовился служить столь представительному плению, с лицом мягким и добрым, и слова Юлиана его напугали.

— Дядь… Ой, господин. Я умею читать и писать! — с тревогой заявил Халлик. — Мой отец с четырех лет нанял учителя. Он обучал меня Аельскому языку!

В подтверждение своих слов сын купца, который чувствовал настоятельную потребность оказаться у милостивого Авариэля, прочистил горло и весьма криво, с акцентом, но пропел стих на аельском языке.

Ровах хладный в сон всех клонит.
А Холонна камнем вторит.
Сноул сильно дует в дверь.
Достань флейту от утерь!
Дуй и пой, придет Авинна!
Осте вспучит вод пучины.
Звонко тряхнет златом Валгос.
Е’тан! После яда лжи не сталось.
С Серой жмем поля в изморе.
Чтоб обняться с Густой вскоре.
Клек! Кричит орел в полете,
Дюжа ты не трожь в дремоте.
В пуще правит Миросет,
Вот уж меркнет мира свет.
Помолися Леаноре!
Быть без сына — это горе.

По губам Авариэля пробежала улыбка. Он еще раз погладил Халлика по голове, потом спустился пальцами к шее и указательным и большим нежно потрепал мальчика за холкой.

— Ох, до чего же талантливое дитя. Просто чудо! — Фамьела слащаво улыбалась изо всех сил. — Воистину, Ваше Сиятельство, нигде мальчику не будет так хорошо, как у нашего прекрасного молодого пления Авариэля Артисимо, чьи достоинства и заслуги неоспоримы!

Халлик покраснел от смущения. Теперь его точно возьмут к господину Артисимо! Но тут граф подошел к мальчику, взял за руку и отвел чуть дальше. Ничего не понимая, Халлик попытался вытащить пальцы, потянул, но Юлиан не позволил, лишь сжал крепче.

— Наш милостивый господин! — певуче сказала Фамьела, хитро прищурившись. — Приют у храма тоже будет рад одарить это чудное дитя заботой и лаской. Он окажется среди матерей и братьев с сестрами.

— Господин Лилле Адан, — скромно вмешался Кавиан.

— Да, Кавиан? — спросил граф.