Яблоневая долина

– Я бы отпустила тебя, – Дели обратилась к Мёнгере, – личико-то у тебя порченое, так что проку мало. Только дом не согласится. Обожает он с людьми играть в кошки-мышки. Любимое развлечение.

Мёнгере слушала её, как в тумане. Она не могла отвести глаз от стен: сколько же прохожих стало добычей хищного монстра?

– Места ещё полно, – продолжала Дели, – так что и для вас найдётся.

Она облизала губы. У Мёнгере промелькнула мысль оглушить хозяйку, только потом что? Вряд ли они спокойно выберутся из дома.

Дели поднесла свечу к женской голове с рыжими длинными волосами, яркими зелёными глазами, веснушчатым носом.

– Моё любимое, – объяснила хозяйка. – Это-то я для гостей ношу, чтобы подвоха не чуяли. Обычно располагает к себе. А так…

Она содрала кожу с лица одним движением. И Мёнгере с отвращением увидела, что у Дели под ней ничего нет – пустая болванка. Такие были в домах аристократок, на них женщины хранили парики. А хозяйка уже напялила на себя чужую физиономию.

– Правда, так лучше? – ничуть не стесняясь, спросила Дели.

– Вы это что? – с запинкой поинтересовался Приш. – Без лица?!

– Меня сейчас стошнит, – произнёс Глеб.

Дели оскорбилась:

– Посмотрим, каков ты скоро будешь!

И стены затряслись, будто в безмолвном хохоте.

– И без глупостей! – Дели перестала притворяться, её напускную доброту точно ветром сдуло. – Попробуете напасть на меня, от вас мокрого пятна не останется.

– Можно подумать, у нас есть шансы! – взорвался Глеб, его кулаки то сжимались, то разжимались.

– Крохотный, но есть, – поведала Дели. – Был один мужчина, который прошёл лабиринт. Симпатичный; правда, в возрасте – за сорок. Интересный типаж: абсолютно белые волосы и голубые глаза. Хорошее пополнение в коллекцию. Но, увы, не получилось. Так что у нас всё честно.

Мёнгере догадалась, что речь идёт об Огороднике. Спасение далось ему дорогой ценой – Огородник расплатился за него своим рассудком.

Дели жестом указала на выход.

– Поднимайтесь.

Мёнгере ступала следом за Пришем. Как же страшно. И глупо – так попасться. Ведь Хранитель пути говорил, что нельзя быть беспечными. А они снова… Но Мёнгере привыкла доверять людям, даже когда правила Золотым городом. А теперь выходит, что поступала неверно? Наверняка ее обманывали и раньше, просто она об этом не знала.

Возле портретов Приш остановился и указал на надпись. Мёнгере прочла: «Без де Лица». Надо же, везде одна и та же. А потом Приш закрыл приставку «де» к фамилии, и получилось: «Без Лица». Мёнгере поняла, что это изображения Дели в разных обликах. Хорошо, что лицо Мёнгере ей не достанется! Хоть какой-то плюс в обезображенной внешности.

Хозяйка виллы распахнула дверь, ведущую в лабиринт, и пригласила:

– Добро пожаловать!

Глава 23. Зеркальный лабиринт

Ловушка захлопнулась, они остались одни. Глеб шагнул к Мёнгере и со всего маха врезался в стекло. Чёрт! Не разобрать, где настоящий человек, а где отражение. Позади раздался голос Приша. Глеб направился туда, выставив руки вперёд, но вновь наткнулся на преграду. Зеркальные коридоры сбивали с толка.

Глеб окликнул друзей, но звук поглотился, точно стены были обиты ватой. Никто не отозвался. Он сделал шаг и упёрся в зеркало. Нос к носу со своим отражением. Возникло ощущение гадливости, точно коснулся не стекла, а чего-то мерзкого. Глеб отшатнулся. И тут же появилось чувство, что это не Глеб рассматривает себя, а двойник его. Зазеркалец медленно и с вызовом окинул взглядом поэта и усмехнулся. А потом снял голову, и на её месте образовалась пустота. Глеб вскрикнул, и двойник тотчас же пропал. Точно Глеб стал вампиром и теперь не отражается в зеркалах. Он в страхе ощупал лицо: вроде всё на месте.

А потом в зеркале появилась старуха в тёмной одежде. Она стояла вполоборота, из-под платка выбивался клок седых волос. Глеб обернулся: позади никого не было. Старуха начала разворачиваться. Глеб сумел разглядеть жёлтое, как у покойника, лицо, чёрные дыры вместо глаз. Старуха протянула морщинистую руку, покрытую пигментными пятнами, и попыталась дотянуться до Глеба. Что было дальше, он не помнил. Бег, неясные тени по бокам, дрожание свечей и бесконечный туннель.

Время от времени Глеб врезался в зеркала в полной уверенности, что там выход. Как птица, залетевшая в квартиру и бьющаяся о стекло. Наверное, всё тело теперь в синяках, но это ерунда. На одном повороте он заметил Мёнгере. Позвал и застыл: радужки у девушки не было – они закатились, оставив на обозрение лишь белки, из которых текла кровь. Пока Глеб соображал, что делать, Мёнгере прошла сквозь него и исчезла.

Глеб растерялся: что это? Она призрак? Или это игра воображения? Не понять. И как вырваться отсюда? Тени пляшут, точно ветер колеблет пламя свечей. И шёпот. Слов не разобрать, но голоса заполняют собой пространство. И нечем заткнуть уши.

И лица, сотни лиц глазеют со стен, выплывают из зеркал, жаждут что-то сообщить. Блондины, брюнеты, шатены, рыжие… Они мелькают перед Глебом непрерывной чередой. Тянутся жадные руки, стараясь утащить за собой. Люди, зашедшие в дом и пропавшие навсегда.