Я знал его (СИ)

Среди них он был своего рода знаменитостью: действительно жил вместе с пилотами и даже регулярно разговаривал с ними. Ещё несколько человек ходили в школу Токио-3, но он был на голову выше их. Он знал пилотов, знал правду.

Порой он злоупотреблял своей властью, обычно для того, чтобы опровергнуть беспочвенные слухи, или по-быстрому найти секс. Но это делало его человеком. Почти настолько человеком, как люди, которым поклонялись его друзья. Это волновало его только в минуты слабости.

Потому что хорошее, что он творил, перевешивало плохое. Он распространял правду, которую видел и которую пережил, окрашенную только ходом времени и его неизменной наблюдательностью.

И все они его за это либо ненавидели, либо любили. Он не был склонен к иллюзиям, или преувеличениям, или дурацким фантазиям. Его правда была не особо потрясающей, или светлой, или яркой. Он давал им то, до чего сам дошёл годы назад. Что пилоты не были ни супергероями, ни неуязвимыми богами. Он рассказывал другим о них так, какими они были на самом деле, не скрывая недостатков или ошибок.

Несмотря ни на что, все его уважали. В основном завистливо, но уважали. Потому что он знал пилотов, людей, которым они поклонялись. Он был там, жил с ними, общался с ними, существовал с ними. Он был там.

Кенске заметил молодую женщину в углу, горячо спорящую о чём-то с группой мужчин; у всех глаза горели одержимостью. Каэдэ была ходячей энциклопедией боёв с Ангелами и яростным сторонником Третьего Дитя, часто хвастаясь, что он был лучшим пилотом. Она цитировала статистику в подтверждение своих слов, заявляя, что отсутствие тренировки делало его лучше Аски или Рей, у которых были годы на подготовку.

Она могла рассказать вам в деталях о любом конфликте, вплоть до времени, даты и использовавшихся вооружениях. Она получала наслаждение от технических деталей и часто начинала споры о секретных технологиях NERV, гадая о конструкции Ев и устройстве MAGI. Она мгновенно поладила с Кенске.

Каэдэ была худой девушкой двадцати лет, с мальчишески коротко подстриженными тёмными волосами и острым язычком. Когда она говорила, с него сочилась властность и, частенько, яд, направленные против необразованных и тех, кто осмеливался не согласиться с ней. Она была милой, если вы принимали её характер и нетерпимость к глупости. Тогда она была ласкова и неожиданно умна.

Кенске лениво подумал, хочет ли она сегодня трахаться.

Каждый раз, когда они спали вместе, существовало невысказанное, но твёрдое убеждение, что каждый представлял на месте партнёра Икари Синдзи. Чаще и чаще Кенске находил, что ныне это стало для него единственным способом кончить. Когда он был подростком, малейшего шёпота секса было достаточно, чтобы покрыть живот липкой массой. Но в последнее время он чувствовал, что его программа размножения подходила к концу. С каждым оргазмом счетчик тикал, и в следующий раз было труднее, если только он не думал о своём старом друге.

Он не питал никаких иллюзий. Он не был геем; его возбуждали женщины, не мужчины. И всё же, что-то в Синдзи, его внешнем виде, или его манерах, или его голосе... Кенске не мог точно сказать, что. Это было нечто практически первобытное, инстинктивное. Он знал лишь, что это работает. Он не собирался посыпать голову пеплом из-за нескольких минут удовольствия.

Он даже не жаловался, когда Каэдэ устраивала ролевые игры. Порой она слишком сильно хотела притворяться. Он потворствовал её капризам, даже когда они становились слишком странными, как тот раз, когда она надела сшитый своими руками контактный костюм, или когда сказала называть себя Аской. Не потому что любил её - эта идея смешила его. Всё потому что она часами жадно слушала его о жизни, которую он вёл, наблюдая, как пилоты выполняют безумные трюки и невозможные подвиги, или обычные повседневные занятия. Каждый раз, когда он говорил с ней, она выглядела как ребёнок, глаза её наполнялись изумлением и благоговением. Вот почему она нравилась ему, почему он выполнял каждое её желание. Её уши, к сожалению, могли быть прикреплены к остальному телу, но он принимал это.

Кенске наконец попался на глаза Каэдэ и она сердито подозвала его жестом. Мужчины вокруг неё застонали.

Осторожно поправив очки, он подошёл к группе, чувствуя соблазняющую привычность его относительно всеохватывающего знания. Он встал рядом с Каэдэ и взглянул на кружок мужчин.

Все они страдали от лишнего веса, потели в жарком подвале, качали головами и бормотали ругательства. Все были открыто враждебны к худенькой девушке перед ними.

- И в чём проблема? - спросил Кенске.

- Эти бараны продолжают твердить, что Аска и Рей "размягчили" Зеруила и только поэтому Синдзи победил его. Что за херня. Их задницы были предоставлены самим себе, но Синдзи опять пришлось выручать их. Вот что произошло. Скажи им, Кенске.

Он сдержал желание засмеяться. Старая добрая Каэдэ.

- На самом деле у меня нет ни одной записи той битвы, - сказал Кенске, - поэтому любая гипотеза имеет право на жизнь.

Мужчины начали ухмыляться. Каэдэ выглядела так, словно её ножом пырнули.