Я - Златан

Меня спрашивали: чем бы я занимался, если бы не стал футболистом?

Понятия не имею. Возможно, я бы стал преступником. Тогда уровень преступности был высок. Не в том смысле, что мы только и делали, что воровали. Но кое в каком дерьме я был замешан, не только велосипеды угонял. В магазинах я тоже подворовывал, за что частенько огребал. Но я всегда воровал по нужде, и мне крупно повезло, что отец об этом так никогда и не узнал. Он хоть и пил, но всё равно был порядочным. Вы должны делать правильные вещи. Не воруйте. Это будет только тянуть вас вниз.В тот раз, когда нас в зимних куртках поймали в универмаге Уэсселс, мне ещё повезло. Мы там набрали на 1400 крон. Это вам не конфетки воровать. Папин друг должен был приехать и забрать нас, а когда домой пришло письмо о том, что Златан Ибрагимович арестован за воровство, бла бла бла, я успел порвать его прежде, чем оно бы попалось на глаза отцу. Мне повезло, и я продолжил воровать, хотя да-да-да, это могло закончиться плачевно. Одну вещь я могу сказать наверняка: я никогда не имел никакого отношения к наркотикам. Я был целиком и полностью против них. Я не только пиво папино выливал. Я выбрасывал мамины сигареты. Я ненавидел любые яды. Когда я первый раз напился, мне было лет 17-18, и меня вырвало на лестничной клетке. Ничего удивительного, так со многими было. После этого я долго не пил. Разве что случился небольшой коллапс во время празднования первого скудетто с Ювентусом. Это всё Трезеге, змеюка, заставил меня сыграть с ним в литрбол.Мы с Санелой следили за Кеки в Русенгорде. Ему было запрещено пить и курить, иначе мы пришли бы за ним. С моим младшим братом было не так, как со всеми.

Мы заботились о нём. Что касается чувств, тут ему помогала Санела.

Что пожёстче — ко мне. Я был за него горой. Я взял на себя ответственность. Но была и другая часть меня. Я никогда не был святошей. Я не был особо добр к друзьям или товарищам по команде. Я был агрессивен, творил неведомую херню. Если бы сейчас кто-то вёл себя так по отношению к Макси и Винсенту, я пришёл бы в бешенство. Но это факт, о котором нельзя забывать. Я был двуликим уже тогда. Я был дисциплинированным, но диким. Пытался выяснить, что с философской точки зрения это значит. Я и говорил, и делал. То есть, не просто говорил: «Я лучший, а ты вообще такой?». Конечно, нет, это всё так по-детски, но ты либо выполняешь, либо пустословишь, как эти шведские

звёзды. Я хотел стать лучшим, будучи дерзким. Не то, чтобы я мечтал там

суперзвездой стать, или что-то типа того. Иисус, я прибыл из Русенгорда! Но,

возможно, всё это изменило меня.

Я был проблемным. Сумасшедшим. Но у меня был характер. Я

частенько опаздывал в школу. Я не мог по утрам нормально вставать, до сих

пор не могу. Но я делал домашнее задание. Ну, иногда. Математика для меня

была самым лёгким предметом. Раз, два, три, и решение готово. Это немного

напоминало футбольное поле. Картинки и решения ударяли в мою голову,

словно молния. Но я не любил записывать, поэтому учитель думал, что я мошенничаю. Я не был похож на парня, который бы хорошо учился. Я был

больше похож на прогульщика. Но я реально учился. Я читал всё перед

контрольными, и забывал на следующий день. Я не был плохим парнем. Я

просто не мог усидеть на месте. У меня было шило в одном месте.

То были бурные годы. Мы всё время переезжали, я даже не знаю

почему. Но мы редко задерживались в одном месте больше года, и учителя

этим пользовались. Они говорили, что меня нужно определить в школу по

месту жительства, и не потому что они чтили правила, а потому что

надеялись от меня избавиться. Я всё время ходил в разные школы, поэтому

завести друзей для меня было проблемой. Папа был на дежурстве, к тому же

у него были война и пьянки, а ещё был тиннитус. У отца звенело в голове, и

я заботился о себе всё больше и больше, стараясь не обращать внимания на

хаос, который творился в нашей семье. Там всегда происходила какая-нибудь херня. Как известно, мы, балканцы, суровые. Сестра со своими наркотиками оборвала с мамой и нами все контакты, это, может, было и ожидаемо, после всей борьбы с наркотой и реабилитационных центров. Но и вторая моя сводная сестра была тоже была вычеркнута из нашей семьи. Мама просто стёрла её, и только потом я узнал почему. Всё из-за её бойфренда-югослава.

Они с моей сестрой спорили, и мама по некоторым причинам приняла его

сторону. Сестра разнервничалась, и они с мамой долго орали, поливая друг

друга дерьмом. Ничего хорошего, конечно. Но это ещё не конец света.

Это был первый раз, когда мы всей семьей переругались. Мама была

горда, но я предполагаю, что они с сестрой что-то скрывали. Я это понял.

Такие вещи не забываются. Я вообще злопамятный. Я помню всё то плохое,

что мне сделали, и могу держать в себе обиду долгие годы. Но сейчас это

зашло слишком далеко.