Я вылечу твою собаку

Мне нравилось слушать, как Роберт играет на гитаре. Раньше он увлекался музыкой и мечтал стать профессиональным музыкантом. Он посвятил мне песню «Девушка в маковом платье». Я как раз была в таком на вечеринке у Джона Килта. Роберт сказал, что увидел меня тогда и пропал. Я растрогалась до слез — мне никогда не посвящали стихов, тем более песен. Слушая в полудреме рассказы Роберта о тайных помыслах и планах на будущее, я узнала, что он совсем не в таком кино мечтает играть. Эванса привлекали картины «не для всех» и фильмы, заставляющие думать и потому неинтересные широкой публике.

— Я хочу творческой свободы! Отработаю пару массовых проектов и начну выбирать сценарии иного рода.

Мой партнер открывался с неизвестной стороны. Мы сближались со скоростью поездов, несущихся навстречу друг другу.

С Леоном было с точностью до наоборот. Мы все больше отдалялись. Он редко бывал на студии и всякий раз стремился застукать меня с Робертом. Секретность нашего брака могла бы добавить огня в нечастые встречи, но я слишком уставала. Появлялся супруг обычно внезапно, и свидания почти всегда заканчивались ссорой.

В постели Леон стал поспешен и груб. Он больше не делился планами, часто срывался на крик, после чего, правда, раскаивался и присылал цветы с подарками. По неопытности я не понимала причин озлобленности мужа. Порой мне казалось, что у Леона появилась другая женщина. В голову не приходило, что у человека могут случаться сложности в бизнесе или другие неурядицы, из-за которых он нервничает. Меня не занимали его проблемы.

Похвалы Уоррена придавали сил и подстегивали работать дальше не покладая рук. Угнетало отсутствие собственных денег: начисления шли через Леона. Мерседес, оформленный на меня, составлял все мое имущество. Заключенные в день бракосочетания договоры лишили миссис Берри даже гонорара за фильм. Ежемесячно я получала от Леона приличную сумму и ни в чем не нуждалась, но жизнь отравляли кабальные контракты. Из-за своего русского менталитета я старалась жить сегодняшним днем, однако мысль о том, что будет, если муж оставит меня, не давала покоя.

* * *

Выдались четыре свободных дня! Леон был в отъезде. Я давно обещала Роберту в первый же выходной поехать с ним на побережье — подышать океанским бризом и понежиться на песке.

Я ждала завтрак, валяясь в кровати, и рассматривала смешную интерьерную куклу из нашего дома — Леон привез ее вместе с моими вещами. Я чувствовала прилив сил и впервые за долгое время заметила солнце. Два месяца я работала на износ. Но тело постепенно привыкало к нагрузкам, и порог выносливости рос в геометрической прогрессии. Скоро снова возьмусь за Леона, пора ему напомнить, как выглядит небо в алмазах. А то он, бедненький, уже не знает, что и думать. Но вот кукла… Что-то в ней было не так. Я встала и аккуратно взяла ее… Глаза! Как я раньше не заметила… Это же камера слежения! Ах, Леон, Леон…

Выбросить бы шпионку в мусорную корзину, но что толку? Леон только хитрее замаскирует другую камеру. Я посадила игрушку на место, схватила ключ и побежала к Роберту.

— Он следил за мной, представляешь! — обрушилась я сквозь слезы на заспанного друга.

— Я еще не проснулся. Кто за тобой следил? Что за проблемы с утра пораньше? — он втащил меня в номер и, осмотрев коридор, закрыл дверь.

* * *

Роберт усадил меня на кровать, всучил стакан воды и сел рядом. Я залпом выпила и уткнулась в его плечо. От неожиданного открытия я впала в ступор. Вся радость солнечного воскресного утра улетучилась. Эванс не торопил. Он крепко обнимал меня и поглаживал по волосам.

— Ну, что ты, маленькая моя, — тихо шептал Роберт. — Пустяки.

Всхлипнув, я вытерла глаза о его футболку.

— Все, успокойся! А то нос опухнет.

— У меня в номере камера наблюдения, — выдохнула я, поджав под себя замерзшие ноги. — Как можно так не доверять? Ведь я не собиралась ему изменять!

— Очень неприятная история, согласен, — он коснулся моих ступней, закутал меня в одеяло и снова прижал к себе. — И что ты собираешься делать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хотела позвонить ему и наорать. Но это все настолько унизительно и мерзко, что у меня… Я…

— Джил, ты сама его выбрала.

— Да? Разве у меня был выбор?

— Выбор, как ты мне недавно втирала, есть всегда. Вопрос в другом: любишь ли ты мужа, и любит ли он тебя?

— Люблю, и он любит. Хотя в последнее время все изменилось.