Я вам любви не обещаю

— Барышня, его сиятельство пожаловали, — заглянула она в будуар, где Вера успела расположиться за бобиком, дабы написать Тоцкому о постигших её переменах.

— Вера Николавна, — вошёл вслед за горничной Бахметьев, — прошу извинить меня за то, что без предупреждения, — улыбнулся граф. — Мне доложили, что вы устроились. Увы, кухарку пока найти не удалось, потому я взял на себя смелость пригласить вас на ужин.

— Право, не стоило этого делать, — смутилась девушка.

— Не упрямьтесь, — усмехнулся Бахметьев. — Думаю, вам хватит полчаса, дабы приготовиться к выходу, — обернулся он в дверях будуара.

Верочка растеряно посмотрела на свою горничную. Слишком стремительно менялась её жизнь, и она совершенно не успевала приспособиться к этим переменам.

— Серое шёлковое с чёрным кружевом, — улыбнулась Дарья. — И шляпка в тон ему имеется.

Девушка махнула рукой, предоставив горничной решать вопрос со своим гардеробом. Её вновь посетила мысль о том, что все уже решено за неё наперёд, и что бы она ни делала — итог будет один. Мысль сия была неприятна, но противиться происходящему было все равно, что попытаться остановить мчащийся по рельсам поезд. Дарья довольно быстро справилась со своими обязанностями и уже через четверть часа Вера, одетая в модный туалет и причёсанная, вошла в гостиную, где ожидал Бахметьев.

— Позвольте заметить, что вы очаровательны, — поднёс к губам её руку граф.

— Георгий Алексеевич, нам надобно поговорить, — вполголоса заметила девушка.

— Bien (Хорошо), — согласился Бахметьев, — но не здесь, — предложил он ей руку.

Верочка молча забралась в экипаж и, дождавшись, когда граф закроет за собой дверцу, заговорила.

— У меня создалось крайне неприятное впечатление, Георгий Алексеевич, — начала она.

— Я вам чем-то не угодил? — усмехнулся Бахметьев, перебив её. — Все сделано исключительно с вашего согласия.

— Меня не покидает мысль, что вы пытаетесь меня купить, — нахмурилась Вера. — Должна заметить, что вы напрасно тратите время и деньги.

— Неужели? — откинулся на спинку сидения граф, не спуская с неё пристального взгляда. — Я всего лишь пытаюсь загладить свою вину перед вами.

— Мне нужна была только крыша над головой, временное пристанище. Совершенно не обязательно было покупать все эти вещи, и потом эта квартира… Ваше доверенное лицо, некто Ляпустин уведомил меня о том, что вы заплатили за неё за год вперёд.

— Вера Николавна, — вздохнул Бахметьев, — вы хотите говорить об этом прямо сейчас?

Вера кивнула головой:

— Я пытаюсь понять ваши истинные намерения.

— Они лежат на поверхности, — окинув её взглядом с головы до ног, лениво отозвался Бахметьев. — Что ж, желаете начистоту? Извольте. Вы мне нравитесь. Очень нравитесь. Да, я не стану отрицать, что пытаюсь завоевать ваше расположение, воспользовавшись затруднениями, возникшими у вас. Но я не стану ни к чему вас принуждать. Вы свободны в своём выборе.

— Разве у меня есть выбор? — поджав губы, осведомилась Верочка. — Вы словно паук опутали меня паутиной.

— Выбор есть всегда, — тихо, но твёрдо ответил Бахметьев. — Только вам решать, и я не требую от вас немедленного ответа.

— Ежели я скажу «нет»? — тихо поинтересовалась Вера.

— За жилье уплачено на год вперёд, утрату вашего гардероба я вам возместил. Вы совершенно свободны.

Верочка отвернулась, уставившись невидящим взглядом в оконце экипажа. Фонари расплывались яркими жёлтыми пятнами перед глазами из-за выступивших слез. Ни слова о чувствах. «Вы мне нравитесь», — разве этого достаточно? Как можно было полюбить человека, который смотрит на их отношения исключительно как купец на товар?

— Надеюсь, вы не станете торопить меня с ответом, — отозвалась она, не глядя на Бахметьева.

— Я уже дал вам слово, — ответил он.

Экипаж остановился. Бахметьев, легко спрыгнув с подножки, подал руку своей спутнице. Ступив на мостовую, Вера замерла. Граф привёз её в одно из самых модных и дорогих мест Петербурга — ресторацию Бореля. Навстречу постоянному посетителю гостеприимно распахнул двери рослый швейцар-татарин.

— Да вы никак оробели, Вера Николавна? — положив ладонь поверх её руки, тихо заметил Бахметьев.

— Мне никогда не приходилось бывать в местах подобных этому, — посмотрела ему в глаза Вера.

— Смелее, — усмехнулся Георгий Алексеевич. — Ручаюсь, вам понравится.

— Сомневаюсь, — пробормотала Вера, позволив ему увлечь себя в раскрытые двери.

Вечером у Бореля всегда было многолюдно. Собиралась здесь в основном публика богатая: высший свет Петербурга, состоятельные купцы, частенько здесь кутили кавалергарды, бывали великие князья. Вера испуганно жалась к своему спутнику, вцепившись в рукав его мундира так, что заныли пальцы, пока официант вёл их к уединённому столику, заранее заказанному графом.

По пути Бахметьев раскланивался со знакомыми, однако Веру никому не представлял. Усадив её за стол, Георгий Алексеевич устроился напротив.

Стол уже был накрыт на двоих. Заказав официанту бутылку шампанского, граф повернулся к Верочке.

— Вы были уверены, что я соглашусь? — вздёрнула бровь Вера, оглядев стол.