Я вам любви не обещаю

Георгий Алексеевич не решился заговорить о том, чтобы ей перебраться в Петербург, поскольку то выглядело бы как попытка предложить ей содержание, и он был уверен, что она в негодовании отвергнет его.

Вера поднялась со скамейки, Бахметьев тотчас поднялся следом и предложил ей руку:

— Не желаете пройтись?

— С удовольствием, — позволила она взять себя под руку.

Ещё седмицу назад парк представлял собой зелёное царство, а ныне осень уже вступила в свои права, расцветив его золотом и багрянцем. Листья с мягким шелестом падали под ноги паре, прогуливающейся в молчаливой задумчивости по парковым дорожкам. Каждому было что сказать и что спросить, но никто не решился разрушить очарование мгновения.

Из окна своего будуара Лидия Илларионовна, поджав губы, наблюдала за сыном и его гостьей. При одном только взгляде на девицу, что неспешно шла под руку с её сыном, в душе графини бушевало негодование. По глубокому убеждению madame Бахметьевой именно гувернантка была виновна в том, что расстроилась намечающаяся помолвка. «Безусловно, Жорж упрям, и уж коли вбил, что себе в голову, спорить с ним не имеет никакого смысла. Но ведь он обещал, стало быть, пришла пора напомнить о данном обещании», — отошла от окна графиня.

Бахметьев опоздал к обеду. Едва он появился в столовой, Лидия Илларионовна наградила сына укоризненным взглядом и всем своим видом продемонстрировала полнейшее недовольство тем, что он предпочёл общество девицы с подмоченной репутацией обеду с матерью. Графиня велела подавать на стол только тогда, когда Георгий Алексеевич присел напротив неё. Графу весьма недвусмысленно дали понять, что его ждали, в то время как он прогуливался в обществе особы, которой по-хорошему вообще не место в усадьбе.

— Прошу меня извинить за опоздание, — взяв в руки вилку, извинился Бахметьев.

— Жорж, — вздохнула графиня. — Помнится, ты мне кое-что обещал.

— Говорите прямо, maman, — отозвался он.

— Изволь. По осени я собиралась пригласить в Бахметьево Епифановых, но пока эта девица, — интонацией она выделила слово «эта», — находится в поместье, я не могу принимать их здесь.

— Не вижу затруднений, — невозмутимо ответил граф. — Не приглашайте их и дело с концом.

— Это невозможно, я уже отправила приглашения, — солгала графиня. — Через две седмицы этой особы не должно быть в усадьбе.

Георгий Алексеевич нахмурился и отложил столовые приборы. Аппетит пропал. Вытерев руки о салфетку, граф поднялся из-за стола:

— Вы могли бы заранее поставить меня в известность о ваших планах, — холодно произнёс он.

— Ежели ты не найдёшь ей другое место, придётся это сделать мне, — ответила графиня.

— Маменька, через две седмицы вы будете принимать гостей в Бахметьево без меня, — обманчиво тихо и спокойно произнёс Бахметьев.

— Жорж! Ты не сделаешь этого! — вскочила со стула графиня.

— Не стоит за меня решать, где и с кем я буду проводить время, — обернулся в дверях Георгий Алексеевич.

— Я для твоего же блага стараюсь, — крикнула ему в спину графиня, но ответом ей был только стук захлопнувшейся двери.

Выйдя на крыльцо, Бахметьев несколько раз глубоко вздохнул, дабы унять бушующий в нем гнев. Георгий Алексеевич нисколько не сомневался в том, что его маменька поступит именно так, как задумала. Уступать никто никому не собирался. Оба отличались ослиным упрямством и стремлением сделать все по-своему. «Что ж, коли, maman, захотелось принимать гостей, препятствовать ей никто не станет, — решил Бахметьев. — Но и на моё присутствие она может не рассчитывать».

Торопливо спустившись с крыльца, Георгий Алексеевич направился к флигелю.

Вера уже отобедала и сидя перед окном в крохотной гостиной, делала наброски карандашом, пытаясь рисовать небольшой мраморный портик на берегу речушки, что протекала через усадебный парк Бахметьево.

— Entrez! — отозвалась она на стук в двери.

— Вера Николавна, — вошёл в комнату Бахметьев, — могу я поговорить с вами?

— Я вас слушаю, — отложила карандаш и бумагу Верочка.

— Что вы рисуете? — заинтересовался вдруг Бахметьев, оттягивая неприятный разговор.

Вера подвинула ему рисунок. Взяв его в руки, Георгий Алексеевич всмотрелся в изображение портика.

— У вас весьма недурно получается, — улыбнулся граф.

— Благодарю, — кивнула головой Вера без ложной скромности. — Так о чём вы хотели говорить? — обратилась она к нему.

Бахметьев шумно вздохнул и вернул ей рисунок:

— Через две седмицы моя маменька собирается принимать гостей здесь в Бахметьево. Думаю, вам не захочется встречаться с родственниками Ольги Михайловны.

— Я понимаю, — опустила голову Верочка. — Завтра же я оставлю вас.

— Вы меня не так поняли, Вера Николавна. Я не выгоняю вас. Я по-прежнему считаю себя ответственным за вашу судьбу. Поутру я поеду в Петербург и сниму вам жилье.

Вера подскочила со стула:

— Нет-нет. Вы не должны. Это будет выглядеть как…

— Как будто вы согласились стать моей содержанкой, — закончил за неё Георгий Алексеевич. — Я не настаиваю. Принимать решение только вам.