Я вам любви не обещаю

— Вот, что, любезная, нету у меня времени с тобой беседы вести, — раздражённый её молчанием, произнёс Амин, явно собираясь покинуть её.

Он уже успел поставить ногу в стремя, когда странная девушка всё же заговорила.

— Только вы можете мне помочь, — выдохнула она.

Соболиная бровь поручика удивлённо взлетела вверх:

— Это чем же, позволь спросить? — вырвалось у него.

— Я горничной у княгини Одинцовой была, — тихо, опустив голову, начала она. — Нынче в усадьбе новый хозяин объявился. Слышали поди?

— От меня-то тебе чего надобно? Я девиц в услужение не нанимаю, — усмехнулся Амин. — Впрочем… — окинул он многообещающим взглядом ладную девичью фигурку, — могу и передумать.

Катерина вспыхнула под насмешливым взглядом молодого черкеса, лицо запылало, но уже не от студёного осеннего ветра, а от нескромного намёка, содержащегося в словах поручика. Прикрыв рот обветрившейся ладошкой, девушка тихо всхлипнула. Адземиров смутился, вида наполнившихся слезами тёмных глаз, обрамлённых пушистыми ресницами. Стянув с рук перчатки, он протянул их девушке.

— Надень, — кивнул он на покрасневшие пальчики.

Перчатки из тонкой замши ещё хранили тепло мужских рук и приятно согрели озябшие ладони.

— Вы только не подумайте, я вовсе не… не за тем к вам пришла, — запинаясь заговорила Катюша, подарив Адземирову благодарный взгляд.

Взяв поводья жеребца, Амин подстроился под мелкие шажки девушки, торопившейся покинуть место их встречи и избежать любопытствующих взглядов солдат и офицеров.

— Ну, и чем же я могу тебе помочь, милая? — смягчился тон поручика.

— Пётр Родионович меня прогнал, — уныло вздохнула она, — но перед тем велел вещи Веры Николавны разобрать. Я пока убиралась в её покоях, нашла бумаги какие-то, да перстенёк. Может быть там что-то важное? — уже сомневаясь в своей затее, чуть слышно произнесла она.

— Одного не пойму, отчего ты решила, что я стану помогать тебе? — вздохнул Амин.

— Ну, как же, — подняла голову Катерина, глядя прямо в глаза поручику, — вы ведь любили её, я-то не слепая.

Адземиров отвёл глаза, на высоких скулах заходили желваки:

— Что с того? Теперь есть, кому позаботиться о её сиятельстве, — зло ответил он.

Катерина молча стащила с рук перчатки и, протянув их офицеру, шагнула в сторону.

— Куда же ты? — удержал её за руку Амин.

— Не знаю, — пожала плечиками девушка. — Мне больше некого попросить о помощи. Все знакомые Веры Николавны нынче такие гадости о ней говорят…

— Эти бумаги у тебя с собой? — сдался поручик.

— Туточки, — похлопав ладошкой по потрёпанному ридикюлю, робко улыбнулась девушка.

— Идём, — вернул он ей перчатки и зашагал по направлению к дому, где снимал квартиру. — Звать-то тебя как? — поинтересовался он, вновь окинув девушку внимательным взглядом.

— Катериною, — залилась румянцем бывшая горничная.

Пока Катя пила горячий чай из тонкой фарфоровой чашки в маленькой гостиной в апартаментах молодого черкеса, Амин, хмурясь, просматривал бумаги. Среди документов, что принесла ему девушка, находился брачный договор, подписанный князем Одинцовым и княгиней Уваровой. В означенном документе говорилось о том, что сочетаясь браком с девицей Воробьёвой Верой Николавной, Иван Павлович получает пожизненное содержание от княгини Уваровой, а после её смерти усадьбу под Петербургом, но распоряжаться наследуемым имуществом он имеет право только с согласия своей супруги. По всему выходило, что хозяйкой довольного внушительного состояния становилась именно Вера Николавна. Убивать супруга из-за наследства ей не было никакой надобности, поскольку князь во всём зависел от её воли. Стало быть, и оставить всё своё состояние невесть откуда взявшемуся племяннику Одинцов не мог.

Конечно, можно было подозревать княгиню в том, что отчаявшись дождаться смерти супруга, она поспешила ускорить его кончину, дабы не было помех её отношениям с молодым любовником, но Амину отчего-то в это не верилось.

Отложив брачный договор, поручик взял в руки запечатанный конверт, на котором витиеватым почерком в завитушках было написано: «Вскрыть после моей смерти. Е. П. Уварова». Повертев его в руках, сомневаясь в том, имеет ли он право, столь бесцеремонно вторгаться в чужие тайны, Адземиров всё-таки сломал восковую печать и извлёк письмо покойной княгини.

«Я, Уварова Елизавета Петровна, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, заявляю, что девица Воробьёва Вера Николавна приходится мне внучкой и является дочерью моего единственного ныне покойного сына князя Уварова Николая Васильевича и его супруги Уваровой Анны Петровны».

Под этими несколькими судьбоносными строками стояла подпись княгини, заверенная неким господином Ивлевым, её поверенным. С родословной князей Уваровых Амин знаком не был, но зато теперь становилось понятно, отчего княгиня озаботилась благосостоянием mademoiselle Воробьёвой, по сути, оставив ей в наследство Покровское.

— Ну, что там? — не сдержала любопытства Катерина, не сводившая глаз с молодого человека.