Я в роду старший

– Раз!!! Раз!!! Раз!!! – бьет по ушам рык кормчего. Часто, слишком часто, но надо успеть. Рукоять весла упирается, рвется из рук, будто живая. Сергей знает: это потому, что там, внизу, узкая лопасть уже не раздвигает, а безжалостно рвет уплотнившуюся морскую воду.

– Раз!!!..

Кажется, Сергей слышит, как трещит спина от натуги. Уже не мальчишеская, но и не мощная спина взрослого воина, отмахавшего веслом тысячи морских миль.

– Раз!!! Раз!!!..

Слишком быстро. В одиночку Сергей бы не управился. Его скамья – у самой кормы, поэтому так лупит по барабанным перепонкам счет кормчего. Вообще-то это его место там, в раковине у кормила. Но его кораблю нужны самые сильные руки. Такие, как у него. Такие, как у Ратши, который тоже рвет жилы, проворачивая сопротивляющееся весло. Быстро, но надо еще быстрей. Кормчий знает. А Сергей – видит. Он видит красный корпус огненосного дромона, видит вздувшийся парус и суетящихся на палубе «жрецов огня». Ему кажется, он даже слышит свист, предшествующий взлету огненной смерти…

Только кажется. Слишком далеко. Они успевают! Они уходят!

– Левый борт – суши! – взревывает кормчий. – Правый: чаще!!! Раз!!! Раз!!!..

Из груди Ратшы вырывается стон. Их борт – правый. Никакой передышки.

Дерево в руках – будто живое. Весло тоже стонет, гнется, скрипит деревом по дереву весельного лючка.

Отставшая было красная смерть снова начинает приближаться. Корабль забирает левее, наверху хлопает парус, потеряв ветер.

Огненосный дромон – все ближе.

Сергей догадывается, почему потребовался маневр. Дромон здесь не один. Полчаса назад Сергей насчитал двенадцать. Двенадцать больших византийских кораблей, несущих сифоны с ромейским огнем…

– Левый, правый – раз!!!

Корабль выравнивается. Начинает набирать ход. Парус перестает хлопать. Выпячивается полосатым брюхом.

Сергей этого не видит. Зато он видит, как надвигается дромон. Ближе, еще ближе. Семьдесят метров, шестьдесят.

И вот уже точно он, такой знакомый страшный свист…

– Раз!!! Раз!!! – орет Сергей, выкладываясь изо всех сил.

– Раз!!! – подхватывает дружина. Свист ромейской машины сначала теряется в реве полусотни глоток, но спустя миг тоже превращается в рев. Так ревет огромный медный бык, выдыхая пламя.

Сергей видит обрамленный черным дымом огненный плевок, отрывающийся от кажущегося издали крохотным сопла. Видит, как он сначала поднимается вверх, в бледную синь неба, а потом, по такой же крутой дуге, падает… Прямо на них, прямо на Сергея!

Сергей видит, как на него падает огонь, невозможно потушить. Огонь, который сожрет Сергея, его дружину, его корабль и не угаснет, даже когда ничего не останется, кроме воды. Сергей рвет упрямое весло, кричит и не слышит своего голоса. Время замедляется. Нет ничего, только раскаленный драконий плевок, падающий с белесых небес…

И разминувшийся с выгнутой кормой на какую-то пару саженей.

Смерть падает в море, расползается по воде. Пламя пляшет на волнах, не угасая, но до просмоленного корабельного борта ему уже не дотянуться. Огненосный дромон отстает. Смерть откладывается. Руки продолжают вращать отполированную ладонями рукоять. Раз! Раз!

Дромон все дальше…

И тут Сергей видит то, что заставляет всей силой упереться в весло и закричать страшно, перебивая голос кормчего:

– Крепи-и!!!

Тяжелый дромон разворачивается, медленно, неуклюже; а прямо к нему, распуская пенные «усы», быстро-быстро приближаются две лодьи русов. И на первой – крохотный стяг с неразличимым издали рисунком. Но Сергею не надо видеть, чтобы узнать картинку. Это сокол!

Сергей хлопает кормчего по плечу, перехватывает обмотанную кожей рукоять кормила:

– Я сам! На мое место!

Кормчий, смутно знакомый вислоусый варяг, падает на скамью рядом с Ратшей.

– Левый крепи! Правый загребай!

Дромон плюет огнем, но лодьи успевают разойтись, и огонь вновь бессильно пляшет на волнах, а лодьи русов уже заходят с бортов, грамотно, так что от следующего выстрела их защищают мачта и палубная надстройка самого дромона.

– Раз! Раз! – кричит Сергей, подгоняя гребцов. Потому что на помощь дромону спешат державшиеся поодаль ромейские хеландии. И одна из них – прямо по курсу его драккара…

Жгучая боль вырвала из беспамятства.

Сергей открыл глаза, закашлялся… Щека горела. Прямо над ним – рожа Избора.

– Ну, ну, давай уже очухивайся! – потребовал ведун. – Или не хочешь узнать, что я о тебе вызнал?

Сергей сел.

Чертов ведун. Как не вовремя. Сергей был почти уверен: он видел собственную жизнь. Прошлую и, вероятно, будущую. И тут – облом. На самом интересном месте. – Ничего ты не узнал, – буркнул он. – А я из-за тебя не узнал кое-что важное.

Ведун хрюкнул. Не ожидал, надо полагать, такого ответа.

– Ой ли? Думаешь, я не знаю, кто приходит в Явь этаким путем? Не беспамятным младенцем из женского чрева, а юнаком ловким и зубастым, все земные языки ведающим?

– Ну, положим, не все, – проворчал Сергей и потер ладонями лицо. – Да и ловок я был не особо. Попить дай!

Избор подвинул деревянную кружку. Вода в кружке была теплая и пахла медом.