Я в роду старший

Выпростал руку из-под стола и ткнул Сергея между бровей двумя соединенными пальцами. Сергей дернулся, потерял равновесие и рухнул в бездну.

* * *

Он летел.

Внизу бежала назад степь, по желтой траве мчались какие-то животные, но Сергей летел быстрей, догонял, накрывал тенью…

Треском лопнувшей небесной ткани ударил гром. Нет, не гром. Выстрелы. Короткая очередь. Споткнувшаяся цель покатилась по траве, кубарем. Тень прошла по ней и устремилась дальше, за остальными.

Но уже без Сергея. Он летел, летел свободно, захлебываясь от страха и восторга. Он летел, земля стремительно приближалась…

Но они не встретились.

Потому что он вдруг оказался дома. Не в здешнем, белозёрском, а в своем княжьем тереме в Морове. И свои были там. Слада, Богуслав, Илья, Маттах. Родичи. Не было только старшего сына, Артёма. Зато там был он сам. В том, прежнем облике. Большой, старый, с седыми усами толщиной в вершок. Руки его, руки старика-воина, лежали на столе. Красный отблеск играл на золотых перстнях, высвечивая на одном из них тонко вырезанные лики византийских императоров Василия и Константина, державших крест. «Сергий, сын Иоанна, спафарий империи» – было начертано на ободке перстня. Наивысшая награда, полученная им от Автократора империи. Право беспрепятственного доступа к дверям императорских покоев. А при необходимости и за них.

Второй перстень – печать. Его печать. Личная печать князя моровского.

– Они уходят, – огорченно произнес Илья. – Месяц уже гоняюсь за ними, и без толку. Каждый раз только мертвецы. Подскажите, что делать?

Сергей откашлялся. Сухость в горле раздражала. Будто песка вдохнул.

– Знаешь, сынок, как в Синде тигров ловят? – спросил он.

Илья пожал плечами. В Индии он не бывал. Он вообще мало где бывал, в отличие от отца и братьев.

– Тигр – зверь сильный, человеку с ним в одиночку не совладать. И вообще для тигра человек – добыча легкая и лакомая. Оленя и то трудней убить, чем человека.

– Это смотря какого, – солидно вступил Богуслав. – Тигров я, правда, не бил, но льва – было. А лев, говорят, еще покрупней будет.

– Нет, – качнул головой князь-воевода. – Тигр – побольше. Да не о том речь. Смерду синдскому что лев, что тигр. Лапой один раз приложит – и кушать подано. Другое дело – воины. Но в лесах синдских тигра попробуй найди. Да и учует он воинов, они ведь отлично от смердов пахнут. Учует и, если не дурак, уйдет по-тихому. Потому охотятся на него так: устраивают на дереве настил деревянный, ну примерно как у деревлян – засидка, садятся и ждут, когда тигр придет.

– И долго ль ждут? – усмехнулся Маттах. – Год или поболее?

Илья глянул на друга неодобрительно: батю перебивать! Но Сергей не обиделся.

– Год и более это вы будете разбойников ловить, если без ума, а синдские воины – не дураки. Засидку на тропе ставят, где тигр ходит. А у дерева козу привязывают. Чтоб зверь точно куда надо подошел. И ждать – недолго. Коза блеет, тигр слышит. И приходит. Но сразу не кинется, если не дурак. Послушает сначала. Потом обнюхает. Но воины синдские умны. Обувь свою пометом да кашей лиственной вымазали. Нет человечьих следов под деревом. И сверху духом человечьим не тянет, потому что травы особые запах людской перебивают.

– Ловко, – одобрил Маттах. – Умелые охотники.

– Да, – согласился Сергей. – Но не потому, что козу привязали и запах спрятали. Главное умение – когда тигр приманку схватит, ударить мгновенно и метко. Потому что, если промахнешься, тигр убежит. Ищи его потом в лесах синдских. Да только теперь уж не ты его, а он тебя искать станет. Раненый тигр таков: сначала сбежит, а потом непременно вернется, чтобы отомстить. И нападет уже, когда не ты его ждешь, а он – тебя.

– Я не промахнусь! – уверенно заявил Илья. – Где бы только мне такую козу взять, чтоб душегубы на нее клюнули?

– Найдем тебе козу, – вмешался Богуслав. Он всегда соображал быстрее брата и сразу схватывал суть. – Сначала – тропа тигриная. Это ты первым делом должен установить. Где твой тигр ходит. И как.

Сергей вздрогнул. Маленькая теплая ладошка Слады легла на его лапищу.

«Серые глаза – печаль, дождь, бегущий будто слезы, мокрый борт, седая даль, оборачиваться поздно…»[22] – прошептал кто-то внутри Сергея.

И такая невыразимая скорбь-тоска стиснула сердце, что всё оборвалось…

* * *

Семеро сидели за столом. Сергей знал их всех. Во главе – Дёрруд. А за столом – Милош и остальные «скоморохи». Слева – Машег, Бур, Кистр с Виском, Ратша, Наслав… И Колхульда с тетушкой. Чинно так сидели, по обычаю. Мужчины – с одной стороны стола, женщины – с другой. Колхульда – выше прочих. Рядом с Дёррудом. Важная до крайности.

Остальные – как обычно. Ели, переговаривались…

Все, кроме Искоры. Эта почти не ела. Сидела прямо, будто к спине доску привязали. Глядела только перед собой. Левая рука – на столе, правой – не видно. Но Сергей почему-то знал, где она. Вернее, на чем.

На рукояти боевого ножа…

* * *