Я умею прыгать через лужи

После этого мы неделю обменивались угрозами. Вокруг каждого из нас толпились приятели, шептавшие на ухо советы. Все признавали, что у меня сильные руки, но сторонники Стива утверждали, что если выбить у меня костыли, мне крышка. Занимавшие мою сторону мальчишки с ними не соглашались: по их мнению, я лучше дерусь лежа. Сам я не знал, в каком положении я лучше дерусь, но совершенно не мог представить себя в роли побежденного.

– Ну, допустим, он мне врежет, я упаду, – объяснял я Фредди Хоуку. – Так ведь я приду в себя и дам ему сдачи.

Моя логика имела под собой весьма простое обоснование: «Если не сдаешься, тебя никогда не одолеют». Поскольку ничто на этом свете не заставит меня сдаться, значит, я должен победить.

Фредди, пересчитывавший камешки и укладывавший их в холщовый мешочек на ремне, предложил:

– Давай я подерусь с ним вместо тебя и дам тебе еще один камешек.

С этим я никак не мог согласиться. Я хотел сам задать жару Стиву Макинтайру. Я должен был с ним сразиться, иначе меня сочли бы слабаком и неженкой. Если я не стану с ним драться, остальные мальчишки никогда больше не поверят ни одному моему слову.

Я объяснил это Фредди, и тот предложил мне драться, стоя спиной к каменной стене, чтобы Стив, промахнувшись, каждый раз ударялся кулаком о камень.

Я нашел эту идею весьма привлекательной.

Вечером, вернувшись домой из школы, я сообщил матери, что завтра собираюсь драться со Стивом Макинтайром за старым пнем на выгоне Джексона.

Она отвернулась от печки, на которой готовила, и воскликнула:

– Драться? Ты собрался драться?

– Да, – ответил я.

Она поставила на плиту большой закопченный чайник и сказала:

– Не нравится мне твоя затея, Алан. Ты никак не можешь обойтись без драки?

– Нет, – упрямо сказал я. – Я хочу с ним драться.

– Прошу тебя, не надо, – умоляющим тоном произнесла она, а потом вдруг замолчала и с тревогой посмотрела на меня. – Я… А что говорит твой отец?

– Я ему еще не рассказывал.

– Так пойди и сейчас же расскажи ему.

Я пошел к загону, где отец ходил кругами вслед за молодой нервной лошадью, волочившей за собой бревно. Изогнув шею, лошадь грызла удила, и вся ее морда была в пене. Шла она скачками, и отец все время что-то ей говорил.

Забравшись на забор, я сказал:

– Завтра я буду драться со Стивом Макинтайром.

Отец придержал лошадь и, подойдя к ней, похлопал ее по шее.

– Как это драться? – удивился он. – На кулаках, что ли?

– Да.

– И чего вы с ним не поделили?

– Он облил меня водой.

– Ну и что в этом плохого? – спросил он. – Я и сам не прочь побрызгаться.

– Он все время задирается.

– Что ж, это уже не очень хорошо, – задумчиво сказал отец, глядя в землю. – Кто тебя прикрывает?

– Фредди Хоук.

– Да, – пробормотал он, как бы разговаривая с самим собой. – Фредди неплохой парень. – И потом добавил: – Думаю, рано или поздно тебе пришлось бы с кем-то схлестнуться. – Он посмотрел на меня. – Ты ведь не сам нарвался, сынок? Не хотелось бы думать, что ты первым задираешься.

– Нет, – ответил я. – Это он ко мне пристает.

– Ясно, – сказал отец, глядя на лошадь. – Подожди, сейчас я ее уведу.

Посмотрев, как он снимает нагрудник и цепи, я слез с забора и стал ждать его у входа в конюшню.

– Так, давай разберемся, – выйдя из конюшни, сказал отец. – Каков он из себя, этот Макинтайр? Что-то я его не припомню.

– Он выше меня, но Фредди говорит, что он трус.

– Трус, значит, – продолжал отец, – но что будет, если он тебя ударит? Ведь он из тебя котлету сделает, а ты его даже схватить не сможешь. Ты, конечно, сможешь разок здорово стукнуть его, но, если он ударит тебя под дых, ты рухнешь как подкошенный. И вовсе не потому, что не умеешь драться, – поспешно добавил он. – Ты из тех, кто молотит, как настоящая молотилка, но как ты устоишь на ногах? Как ты будешь одновременно держаться за костыли и бить его?

– Стоит мне только очутиться на земле, – уверенно заявил я, – как все будет по-моему. Я свалю его с ног, и он уже никуда не денется.

– А как твоя спина?

– Все в порядке. Не болит. Вот если он меня по ней ударит, будет больно, но я же буду на ней лежать.

Отец вынул трубку и, задумчиво ее разглядывая, принялся набивать табаком.

– Жаль, что нельзя как-нибудь иначе с ним сразиться. Ну, скажем, стрелять из рогатки или что-нибудь в таком духе…

– О, он мастер по части стрельбы из рогатки, – поспешил сообщить я. – Может сбить синицу на другой стороне дороги.

– А как насчет палок? – с сомнением предложил отец.

– Палки! – воскликнул я.

– Ну, если драться на палках, у тебя будет преимущество. У тебя руки сильнее, чем у него. Ты мог бы сидеть напротив него на траве и биться с ним на палках. Как только скомандуют: «Вперед!» – или как там у вас принято, старайся ударить его посильней. Если он, как тебе кажется, трус, то после первого же сильного удара он подожмет хвост.

– А если он не захочет драться на палках?