Я умею прыгать через лужи

– Мне ее дал парень на лошади, – захлебываясь от волнения, сообщил я. – Он мне говорит: «Что ты коллекционируешь?», а я в ответ: «Оружие и броня Британской империи», а он говорит: «Черт подери, у меня, кажется, есть одна из этой серии!», и, черт подери, она у него и в самом деле оказалась. Теперь у тебя полный комплект!

Фредди рассмотрел карточку, затем перевернул ее и посмотрел на номер. Потом прочитал описание изображенного на ней оружия и воскликнул:

– Она самая, ей-богу!

Он вынул из кармана жестянку из-под табака и открыл ее, положил новую карточку на нужное место в колоде, постучал колодой о столб, чтобы выровнять ее, облизнул большой палец и начал медленно пересчитывать карточки, выговаривая каждый номер вслух. Я повторял номера за ним.

– Пятьдесят! – победоносно вскричал я, когда он дошел до последней.

– Похоже на то, – сказал он.

Опять постучав колодой о столб, он снова пересчитал карточки, на этот раз в обратном порядке, начав с пятидесятой.

– Теперь у тебя полный комплект, Фредди, – радостно сказал я, когда он закончил. – И все первоклассные.

– Да, – сказал он и убрал колоду обратно в жестянку из-под табака. – Ну надо же, полный комплект, черт возьми. – Вытянув руку с жестянкой, он с улыбкой посмотрел на нее и неожиданно вручил жестянку мне. – На, возьми. Они твои. Я их собирал для тебя.

В школе мы редко с ним играли – его слишком занимала игра в камешки, сигаретные карточки или волчки.

Я плохо играл в камешки и вечно проигрывал. У Фредди был особый «молочный» камешек, стоивший целый шиллинг, и он давал его мне, чтобы я мог сыграть в «камешки кверху». Каждый из участников игры ставил по одному «молочному» камешку, но только самые умелые игроки отваживались рискнуть столь ценным камнем. Проиграв в очередной раз «молочный» камешек, я разыскивал Фредди и говорил:

– Я опять проиграл, Фредди.

– Кому? – спрашивал он.

– Билли Робертсону.

– Ладно, – говорил Фредди, а потом он отыгрывал камешек обратно, возвращал его мне со словами: – Вот он, держи, – и снова принимался за собственную игру.

Когда я ссорился с кем-нибудь из мальчишек, Фредди всегда подходил поближе, вставал рядом и прислушивался, пиная ногой гравий. Как-то раз Стив Макинтайр пригрозил надавать мне по шее, на что я сказал ему:

– Только попробуй, от тебя мокрого места не останется, – и тут Стив отошел, намереваясь с разбегу броситься на меня.

Фредди, слышавший нашу перебранку, заявил Стиву:

– Кто его тронет, будет иметь дело со мной.

Стив сразу передумал со мной драться, но по пути в класс прошептал мне на ухо:

– Я с тобой после уроков разберусь, вот увидишь.

Я замахнулся костылем и врезал ему по голени. Он отпрянул, и после этого все ребята разделились на два лагеря: одни говорили, что пора бы задать трепку мне, другие – что Стиву.

Наша со Стивом ссора началась во дворе возле квадратной железной бочки, в которой хранился запас питьевой воды. С крана свисала большая жестяная кружка с проржавевшим дном, а пролитая вода собиралась под краном в углублении, образовавшемся от ребячьих башмаков. Те, кто хотел напиться, топтались в этой грязной луже, словно домашний скот возле поилки.

Летом, когда мы играли во дворе, у бочки всегда собиралась толпа учеников, мальчики и девочки толкались и пихали друг друга, вырывая наполовину полную кружку у тех, кто только зачерпнул воды, и выливали ее содержимое себе в рот, а в это время к ней уже тянулся десяток новых рук. Так она переходила от одного человека к другому.

Эта возня сопровождалась постоянными шумными попытками привлечь к себе внимание. Того, кто пил из кружки, тормошили со всех сторон: стыдили, взывали к его совести, угрожали.

– Билл, я здесь, с краю, давай кружку… Я ведь одолжил тебе камешек. Джим, я за тобой… Эй, Джим, за тобой я… Тут хватит на нас обоих… С дороги! Чего толкаешься… Я пришел первым. Я следующий. Проваливай ко всем чертям!

Платья, рубашки – все было забрызгано водой… Мальчишки прыгали на одной ноге, хватаясь за голени и вскрикивая: «Ой-ой-ой!» Девочки кричали: «Я все про тебя расскажу учительнице». Те, кто уже попил, пробивались через давку, вытирая рот тыльной стороной ладони и довольно ухмыляясь.

Я боролся вместе со всеми. В подобных делах никто не давал мне послаблений из-за искалеченных конечностей, и меня толкали или сшибали с ног, не обращая ни малейшего внимания на мои костыли.

Я поощрял такое отношение, выдавая угрозы, не соответствовавшие моим физическим возможностям.

– Я с тобой в два счета разделаюсь, – заявлял я школьному забияке, к немалому удивлению последнего.

Считалось, что я готов перейти от слов к действиям, но до ссоры со Стивом Макинтайром мне никогда не приходилось этого делать.

Стив ударил по кружке, когда я пил, облил меня всего водой и выхватил кружку из рук. Я ударил его в живот, после чего упал, поскольку костыль, не выдержав толчка, вывалился у меня из-под мышки. Лежа на земле, я схватил Стива за ноги и опрокинул его в грязь. Но он вскочил быстрее меня и собирался врезать мне, но тут прозвенел звонок.