Я тебя вижу

Платформу вновь заполняют пассажиры. Они толкаются, чтобы добраться до начала очереди, собираются группками через равные промежутки, следуя за теми, кто нутром чует, где откроются двери.

– Лишь бы с вами все было в порядке. – Мужчина колеблется. – Если вам нужна поддержка, есть люди, которые выслушают… Например, «Самаритяне» [5].

Я озадачена, но затем понимаю, на что он намекает.

– Я не пыталась покончить с собой.

Это его не убеждает.

– Конечно. Что ж, они созданы, чтобы помогать. Ну – вы понимаете, – если вдруг понадобится.

Еще один порыв теплого воздуха и грохот приближающегося поезда.

– Я лучше… – Он неопределенно машет в сторону края платформы.

– Разумеется. Простите, что задержала вас. И еще раз спасибо. Думаю, мне лучше пройтись. Подышать свежим воздухом.

– Приятно было познакомиться… – Фраза заканчивается вопросительной интонацией.

– Зоуи. Зоуи Уокер.

– Люк Фридланд.

Он протягивает руку. Я медлю, но затем пожимаю ее. Люк садится в поезд, вежливо улыбается, когда двери закрываются и состав трогается. Вижу, как вспыхивает его улыбка, прежде чем вагон исчезает в туннеле.

Никуда я не ухожу, а жду следующего поезда, стараясь держаться подальше от края платформы. Мысль, таившаяся в уголке сознания, наконец обретает форму.

Я оступилась?

Или меня толкнули?

14

За четыре года, прошедших с их последней встречи, старший инспектор Дигби почти не изменился. Слегка прибавилось седины на висках, но выглядел он все еще молодо для своих лет, а взгляд оставался таким же острым и проницательным, каким Келли его помнила. На старшем инспекторе был отлично скроенный костюм в светло-серую полоску и ботинки, которые сияли по-военному. От старых привычек непросто избавиться.

– Гольф, – произнес он в ответ на комплимент Келли. – Постоянно клялся, что не стану проводить пенсию на поле для гольфа, но Барбара сказала: либо так, либо неполная занятость. Не хотела, чтобы я весь день путался у нее под ногами. А мне даже понравилось.

– Сколько вам еще осталось?

– Ухожу в отставку в апреле следующего года. Подумывал остаться, но в последнее время нас так задвигали в угол, что я, честно говоря, даже рад, что уйду. – Он снял очки и уперся руками в стол. – Но ты же позвонила мне не для того, чтобы узнать о планах на будущее. Что происходит?

– Я хотела бы присоединиться к операции «ФЕРНИСС», – сказала Келли.

Старший инспектор ничего не ответил, лишь окинул ее оценивающим взглядом. Но Келли даже не вздрогнула. Когда она только поступила на службу, Диггер стал ее наставником и взял в отдел по борьбе с сексуальными преступлениями, где был инспектором.

«Выдающийся кандидат, – было написано в рекомендации, которую дала ей комиссия. – Настойчивый и проницательный следователь с высокими показателями оказания помощи потерпевшим и явным потенциалом для получения следующего звания».

– Сэр, я понимаю, что допустила оплошность, – начала Келли.

– Ты напала на арестованного. Это несколько больше, чем «допустить оплошность». Это шесть месяцев работы за столом, в крыле «Д», со стукачами и насильниками.

В животе у нее все сжалось: этот клубок из стыда и тревоги мучил ее последние четыре года.

– Я изменилась, сэр.

Она работала со штатным психотерапевтом. Полгода занятий по управлению гневом, которые только сильнее ее разозлили. Келли, конечно, успешно прошла тестирование, но легко давать правильные ответы, когда знаешь, в чем суть игры. Настоящие куда меньше понравились бы психотерапевту, который утверждал, что не судит, но заметно побледнел, когда на вопрос «Каково было ударить этого человека?» Келли ответила: «Было приятно».

С того момента она держала правду при себе. Сожалеете ли вы о своих поступках? «Ни в малейшей степени». Могли ли вы предпринять какие-либо другие действия? «Ни одно из возможных не доставило бы мне такого удовольствия». Поступили бы вы так же снова?

Поступила бы она?

Присяжные еще не вынесли решения.

– Я вернулась больше трех лет назад, босс, – сказала Келли и попыталась слегка улыбнуться. – Свой срок отбыла. – Диггер либо не заметил, либо не оценил шутку. – У меня недавно закончилась трехмесячная стажировка в отделе краж, и я хотела бы приобрести опыт работы в отделе по расследованию убийств.

– А что не так с отделом убийств в Департаменте транспорта?

– Думаю, я большему научусь в управлении, – выдала она заранее заготовленный предлог, – и знаю, что у вас одна из самых сильных команд.

У Диггера дернулись уголки рта, и Келли поняла, что не смогла его обмануть. Она подняла руки.

– В наш я уже обращалась, – тихо произнесла она. – Меня не взяли.

Келли заставила себя смотреть старшему инспектору прямо в глаза, чтобы не показать, как стыдно и тяжело ей от недоверия коллег.

– Ясно. – Последовала пауза. – В этом нет ничего личного, ты же понимаешь.

Келли кивнула. Но это было именно личное. Когда УР или ОРУ нужны были дополнительные ресурсы, других офицеров туда отправляли. А ее никогда.