Я так хочу

Лина искала пальцами виски, их снова сверлила боль, размывала все вокруг грязными кляксами. Потная ладонь нащупала в кармане таблетки. Сквозь слои удушливого поролона долетали невнятные голоса, мелькали бесплотные силуэты, мигал свет. Лина держала глаза широко открытыми. Нельзя опускать веки – там ждёт кошмар.

Платье пропиталась потом, закрутилось между бёдер. Лина подняла руку, освободиться, и наткнулась на прохладные ладони. Они успокаивали горячую кожу, распутывали в прядях узлы, высвобождали плечи от влажных пут. Лина замерла. Воздух приятно обдувал голые ноги. Бледный овал всплывал из темноты и снова исчезал. Она искала его глазами, но замечала только тени, что скопились в углах, под креслом, таились за дверцей шкафа… Ресницы отяжелели. Она сошла сума. Перестала различать реальность.

В волосы скользнули пальцы. Они обхватили кипящую голову, несильно сдавили и потрясли, словно пустую коробку. Лина открыла глаза и посмотрела на мужа. Взгляды перетекали друг в друга медленно, долго…

– Зачем эти женщины? Почему их так много? Кто они?

Грудь распирало. Частое дыхание хрипло вырывалось в приоткрытые губы. Задыхаясь, Лина обхватила руками горло, впилась ногтями. Кит оторвал её пальцы, сжал кулаки в своих ладонях.

– Успокойся. – Губы прижались к царапинам на шее больно и... нежно. – Здесь никого нет.

– Сейчас?

– Всегда. Они без лиц…

Лина притихла, успокаиваясь мужским теплом, запахом... Всегда чистый и мужественный – только его. Чужие руки не сохраняют на нем свой след...

– Да. Никого нет. Они исчезли в тебе, как я… – она обхватила твёрдые скулы, вглядываясь в его глаза. – Научи меня, что делать? Скажи, как нравиться тебе?

– Ты и так мне нравишься, – Кит попытался закрыть её рот губами, но она увернулась.

– За что ты меня мучаешь? За что?

Выругавшись сквозь зубы, он просунул руку под плечи, крепко прижал к груди.

– Лина, заткнись, слышишь? Сейчас же!

Она замолчала и прислушалась.

– Ты знаешь моё имя...

Её подбросило от невыносимой ярости. Она оттолкнула его и вскочила.

– Конечно! Я – такая же! Без лица! Меня нет! Я не существую! – голос истерически взвился, скрюченные пальцы смяли щёки.

– О, дьявол! Что, ты несёшь?

Кит быстро обнял её, вернул на топчан. Лина беспомощно распласталась на спине, ощущая в своём теле сильные удары его сердца.

– Твоё лицо повсюду! Слышишь? Не забуду, мать его, до гробовой доски!

– Это хорошо, – она спокойно и серьёзно посмотрела в потемневшие до черноты глаза. – Запомни меня, ладно?

– Чокнутая, – рыкнул Берри и впился в губы.

Безжалостный поцелуй потребовал её всю без остатка, добравшись даже до серой пустоты под рёбрами. Лина желала в нем задохнуться. Это было так легко... Но Кит резко отстранился, уткнулся лбом в плечо, словно услышал мольбу и отказал в блаженстве. Кислород болезненно заполнял лёгкие. Лина отдышалась и рассмеялась.

– Ты не позволишь, чтобы было легко, правда?

– Будь уверенна, – хрипло прошептал он, целуя ключицу.

Лина улыбнулась, погладила на затылке жёсткие волосы.

– Говоришь, что я сумасшедшая, а сам бьёшь и целуешь. Нет, милый, это ты не в себе.

Лина скользнула ладонями по гладкой коже, обняла широкую спину слабыми руками. Она слышала, как с дыханием убегают секунды. И знала – они последние. Бережная тяжесть накрыла бёдра и живот, давая понять – он тоже знает. Колючие губы и шершавые ладони стали мучительно неловкими. Они прощались.

Переведя взгляд за мужское плечо, Лина прищурилась. Есть! Она поймала цель. Мышцы свело нетерпением. Хотелось мять, рвать, бить головой в стену. Указательный палец задрожал, безостановочно нажимая спусковой крючок.

– Бах! Бах! Бах!

Глава 43

– Сколько мы здесь?

Ту перестала натирать мутное стекло комода, повернула лицо и улыбнулась. Лина рассеянно тёрла пальцем подлокотник высокого кресла.

– Кажется вечность...

Солнечный свет пробивался сквозь ставни, ложился ровными рядами на половицах и подсвечивал, следующую за вентилятором, пыль. Лина подтянула колени к подбородку, беспокойная ладонь скользнула с резного рисунка и погладила выцветшую циновку.

– А может я всегда жила здесь? – она перевела взгляд на паутину в углу. – Думаешь, мы когда-нибудь уедем?

Расставляя на полках ровными рядами пиалы, Ту энергично закивала. Лина наблюдала за ловкими руками, когда они взялись за мытье полов – вперёд-назад, назад-вперёд – замутило. Лина поднялась.

– Пойду наверх, прилягу.

Переждав болезненный укол в затылок, поднялась на второй этаж. На площадке остановилась. Над обугленными дверями болтались на проводе остатки сгоревшего фонарика. Из полумрака несло гарью, словно в глубине притаился огнедышащий дракон. Потерев лоб, Лина развернулась. Когда уже запомнит, что больше здесь никто не спит.

Захотелось рисовать.