Я спас СССР! Том IV

Хм… не думал, что главный охранник Хрущева «достанется по наследству» Гагарину. Обычно новый Генсек перетряхивает всю 9-ку. И уж тем более «личников».

— А кому еще Мезенцев может доверить Юрия Алексеевича? — Литвинов смотрит на наручные часы

И то, правда. В том хаосе, что творится сейчас в верхах, людей, которым можно безоговорочно верить — раз, два и обчелся. А уж Литовченко точно из их числа, как и Литвинов.

— Слушай, Андрей… — в голову неожиданно приходит мысль, которая давно не дает мне покоя — Можешь найти для меня адрес одного человечка?

— Смотря кого.

— Был у нас такой философ — Даниил Андреев, сын известного писателя Леонида Андреева. Но он умер лет пять назад. А мне бы надо его вдову найти.

— Для журнала материал готовишь?

— Ну, да… — я мнусь, не хочу врать Литвинову, но делать нечего — он еще и стихи хорошие писал. Так поможешь?

— Помогу — кивает порученец — Дело не трудное. Как только найду, сразу звякну.

Вот и славно. А то я уже голову сломал, как мне эту вдову найти. Их московский адрес мне раньше не встречался, так что вспомнить я его технически не могу. Конечно, можно было воспользоваться услугами Мосгорсправки, но при такой распространенной фамилии, замучаешься потом по списку адресов однофамильцев бегать. Прощаюсь с Андреем, и уже у дверей особняка вспоминаю, что забыл позвать его на свадьбу. Оглядываюсь, но он уже сел в подъехавшую служебную машину. Ладно, с этим еще успеется.

Нескольких ребят из объектовой охраны я узнаю, и первым протягиваю им руку. Легкое замешательство на их лицах быстро проходит — парни явно оценили, что я не зазнался за прошедшие четыре месяца. Здороваемся с ними, как со старыми знакомыми. Но обыскивают они меня все равно тщательно, с розами обращаются не в пример почтительнее. А через пару минут за мной приходит полковник Литовченко.

— Оклемался, герой? — улыбается Никифор Трофимович, пожимая мне руку

— На больничном пока еще. А вы здесь как?

— Тащим службу помаленьку. Ребятам Рогова работы вот добавилось, они теперь сразу два особняка охраняют.

Да… особняк Хрущевых-то по соседству, буквально через забор.

— Никифор Трофимович… а можно мне потом приехать Нину Петровну навестить? Я ведь в больнице лежал, даже на похороны Никиты Сергеевича не смог попасть.

— Позвони только заранее. И молодец, что ее не забываешь — вздыхает полковник — а то ведь многие знакомые пропали после смерти Никиты Сергеевича. Я слышал, ты теперь у Аджубея работаешь?

— Ну, да. Наш молодежный журнал входит в состав его издательства, и формально мы ему подчиняемся.

Мы с полковником проходим через чисто выметенный внутренний двор, мимо опустевшей большой клумбы, на которой сейчас остались лишь кусты роз, укрытые мешковиной для зимовки. Голые деревья тоже стоят, как призраки в свете фонарей, зато английский газон и огромные ели продолжают зеленеть, как ни в чем не бывало. Хоть и поздняя осень, а садовники работают на пятёрку.

Заходим в главный дом. В холле ничего не изменилось с лета, и сверкающая хрустальная люстра все так же отражается в большом настенном зеркале. Только ковровая дорожка протянулась теперь по мраморному полу от входных дверей через весь холл, да яркая детская машина примостилась у стены. Я отдаю свое пальто, поправляю один цветок, выбившийся из букета. А из дверей навстречу мне уже спешит новый хозяин особняка

— Ну, здравствуй, Алексей!

Что за улыбка у него, так и хочется улыбнуться в ответ! Вот видно же, что человек устал, а все равно лучится добродушием.

— Добрый вечер, Юрий Алексеевич!

— Леш, ну дома-то давай по-простому, без отчества? — укоризненно качает головой Гагарин — Мы же не старики с тобой, и ты младше меня всего-то лет на пять.

— Нет, Юрий Алексеевич, так нельзя. Привыкайте теперь к новым порядкам — заметив, что Генсек нахмурился, спешу пояснить свою позицию — Возраст здесь ни при чем, вы теперь руководитель огромной страны, и если каждый знакомый начнет вам тыкать, то добра не жди. Никому же не придет в голову тыкать Косыгину или Микояну? Вот и в отношении вас теперь должна действовать строгая субординация.

— А сегодня нельзя сделать исключение? — снова улыбается мне Юрий — Хочется ведь поговорить по душам.

— Если только сегодня — нехотя сдаюсь я — Иначе потом в самый неподходящий момент «тыкну» и опозорюсь я на всю страну.

Гагарин заразительно смеется, хлопает меня по плечу и ведет по коридору в гостиную. Да-да, в ту самую, где мы беседовали с Брежневым, и где потом с Литвиновым арестовывали его. Обстановка в комнате немного изменилась и стало чуть уютнее — на полу перед камином вместо медвежьей шкуры теперь лежит ковер, и шторы на окнах совсем другие. Но в целом вся прежняя мебель осталась на своих местах. Стол уже накрыт к ужину, видимо ждали только меня.

В коридоре слышится топот детских ног, и в гостиную забегают две девочки — одной лет пять, второй не больше трех. Обе светловолосые, с косичками и большими бантами.