Я - Русский офицер!

Решение пришло мгновенно. Дойдя до мертвой точки, Валерка, вновь рискуя отказом техники, убрал газ и «переломил» «ЯК». Самолет, лишенный тяговой силы, на секунду завис и под тяжестью двигателя клюнул в сторону земли, тут же войдя в «штопор». Теперь Краснов видел своего врага еще ближе. Газ, газ, газ на полную мощность и «ЯК» стремительно, выйдя из штопора, словно молния ушел в пике. Вот уже близок хвост самолета Вольфа и очередь из пушек, сотрясая самолет, помчалась в его сторону…. Мимо!

Теперь все нужно было начинать сначала. В сотую долю секунды Краснов увидел один из «Мессершмитов» наблюдателей. Он был в таком положении, что не выстрелить Валерка не мог. Ну не мог он пропустить такой подарок своей судьбы советского летчика. Нажал на гашетку, и струйки трассеров просто впились в стодевятый, разорвав его фюзеляж на лоскуты алюминия и перкали. Дым мгновенно повалил из самолета, и он, завывая, словно раненый зверь, камнем ринулся к земле, рассыпая по небу искры горящего масла.

— Э, э, эй! «Воробей»! Это же рыцарский турнир! Только ты и я! — проорал в наушники Вольф.

— Ты и я! Понимаешь!? — стал в истерике вопить немец.

— А мне по барабану! Чем больше ваших рыцарей я угроблю, тем быстрее выпью за свою победу в Берлине! — сказал Краснов с такой решимостью в голосе, что Франц уже пожалел о затее.

В этот миг он как бы сломался, видя безмерную волю к победе простого русского парня. Что-то щелкнуло в его душе.

В тот миг самолет Франца стал как-то неуклюж, словно бомбардировщик. Что он только ни делал, а «Мессер» не хотел слушаться его. Руки и ноги в тот миг сделались, словно ватные и он увидел, что самолет Краснова крутится перед его носом. Но как только он нажимал гашетку, тот в самый последний момент круто уходил на вираж, и трассирующие пули проносились веером далеко от цели, даже не задев самолет соперника.

Каждый раз, как только он начинал слышать работу своих автоматических пушек, очередь проходила мимо русского, будто тот был заколдован.

Совсем незаметно, увлекшись круговертью боя, «рыцари» все ближе и ближе перемещались в сторону линии фронта. Краснов, то умышленно петлял, словно кролик, то непредсказуемо нырял, то в одну сторону, то — в другую. Он чувствовал, что враг сломлен морально и это придавало ему еще больше силы.

Как попал в прицел «Мессершмит» Франца Бееренброка, Краснов так и не понял, понял только одно — стрелять! Нажав на гашетку, он услышал только один выстрел.

«Все — пусто! Таран…» проскочила в голове мысль.

Но последний снаряд, словно в замедленном фильме, прочертил небо и, догнав самолет Бееренброка, попал ему прямо в радиатор. Антифриз облаком вылетел из двигателя и шлейф белого дыма от мгновенно разогретого масла вырвался из-под капота «Мессера». Через мгновение двигатель фрица должен был заклинить, и тогда штопор просто неминуем. Краснов от радости, сквозь просторы эфира, забитого командами немцев, заорал:

— Ага, горишь сука!!!

Садился Франц-Йозеф Вольф, уже на русской территории. Сопровождающий «Мессер» вранверсманом вышел из боя и в страхе за свою жизнь вернулся на базу, чтобы доложить о том, что «рыцарь»-лейтенант Франц-Йозеф Вольф, проиграл схватку с русским и захвачен в плен. Уже на резерве топлива Валерка, используя эффект планирования, все же дотянул до своего аэродрома. Запросив по радио командный пункт о своей посадке на полосу, он видел, как три раза подряд, над аэродромом взлетели красные ракеты. Это был отказ.

В тот миг никто не мог понять, откуда взялся этот крашеный клоунский самолет с большими звездами и сердцами. Все были в полном шоке. Никто не мог в ту минуту даже представить, что это «призрак» самолета Краснова, да еще с такой неуставной веселой окраской.

За всю историю эскадрильи такое было впервые. Этот случай насторожил всех, а тем временем, пока командование полка старалось принять какие-то меры, самолет Краснова все же плюхнулся на полосу без разрешения. С секунды на секунду бензин должен был кончиться вообще и поэтому вступать в дебаты по радиосвязи с дежурным по полетам и начальником штаба, времени у Краснова не оставалось.

Его «ЯК», проскочив «старт», прокатился до конца полосы и врезался в кусты ивняка, которые окружали небольшую лужу. Проскочив сквозь срезанные ветви, самолет разогнал домашних уток и вновь, как и полтора месяца назад воткнулся своим носом в водоем, подняв со дна загнутым винтом шлейф черной зловонной грязи.

— Везет же! Снова вляпался в болото! — сказал сам себе Краснов, вылезая из машины на плоскость.

К самолету уже бежали люди с оружием наготове. Американский «Виллис» командира полка, поднимая пыль, впереди всех летел в сторону пруда со скоростью самолета. Краснов, глубоко вздохнув, устало сел на розовое крыло и свесил ноги, касаясь голыми пятками стеблей камыша. После такой посадки можно было уже не спешить спускаться в вонючую жижу, кругом были свои.

Гвардии полковник Шинкарев еще на ходу спрыгнул с машины и бегом бросился к самолету, стараясь рассмотреть поближе это чудо немецкой фантазии. Вот тут, при виде босоногого Краснова, он заорал: