Я - Русский офицер!

— Ты, меня щенок, тут за Советскую власть не агитируй, засранец! У меня и в России было все, пока ваши голодранцы не пришли и не уничтожили то, что было нажито веками моими предками! Мой прадед и дед царю служили честно, и Родину свою Россию я люблю не меньше твоего, только без этих козлов коммунистов. Я, Валерочка, не с народом воюю, а с большевиками! Я воюю со Сталиным и вот это и есть моя правда!

— Дурак ты, Франц, и многого еще не понимаешь, — сказал Краснов и залпом выпил водку, налитую фашистом.

Немецкие летчики со стороны наблюдали за разговором бывших знакомых. Им было не понятно, о чем шла речь между старыми «друзьями». Каждый из них надеялся только на одно, когда Вольф уговорит Краснова вступить в честный поединок, словно рыцари на ристалище, чтобы потешить себя в условиях войны таким ярким зрелищем. Все хотели посмотреть, как герой Франц завалит своего русского знакомого и тот влипнет в землю, сорвавшись в штопор с высоты небес.

Лейтенант Брендель, предчувствуя плывущую в руки выгоду, поставил сто марок на победу Вольфа, включив, таким образом, импровизированный тотализатор. Теперь была очередь за остальными. Ставки с каждой минутой стали возрастать и смертельный тотализатор уже вышел за рамки четвертой эскадрильи, и к вечеру того же дня переместился до самых дальних служб всего аэродрома. В игру был втянут весь личный состав 51 полка, начиная от солдата охраны до самого командира. За один день было собрано несколько тысяч марок. Никто не хотел ставить на Ивана, потому что буквально все верили в победу кавалера «Рыцарского креста» лейтенанта Вольфа.

Краснов всем своим сознанием и внутренними фибрами чувствовал всю ту возню, что происходила вокруг него в преддверии схватки. Теперь он ясно понимал, что немцы держали его в течение месяца и хорошо кормили ради того, чтобы позже позабавиться его боем с Вольфом. Все, что происходило с ним походило на настоящее шоу, которое было в коронном стиле этих пресловутых хозяев вселенной.

На следующий день после разговора с Францем, Краснов услышал, как дверь в его камеру открылась. На пороге стоял холеный Вольф, который улыбался, желая с первого момента психологически надавить на своего соперника, с которым ему предстояло сразиться.

— Ну что, Валерочка, ты готов порадовать моих однополчан настоящей рыцарской схваткой? Только ты и я! — сказал лейтенант утвердительно.

— Ты и я! Один на один, как в русском кулачном бою. Как рыцари на ристалище!

Всю ночь Краснов лежал на нарах, покрытых соломой и, переваривал все то, что произошло накануне. Зная немецкий язык, он фактически знал и понимал все замыслы врага. Он знал, что ему предстоит схватка с Францем один на один. Он знал, что немцы в этой игре больше ставили на Вольфа. Фактически к тому моменту, когда он должен был встретиться в воздухе с этим новоявленным асом, соотношение ставок уже было 1:10.

Краснова не пугал такой расклад, ибо он знал, что кроме мастерства пилотирования, летчик еще должен иметь ненависть к врагу и любовь к Родине. Этого у немецких летчиков не было. Они воевали, они имели хорошую подготовку. Но они не имели одного — у немцев не было ненависти. Зная свое преимущество в скорости, в маневре, в стрельбе, они просто делали свою работу рутинно, без импровизаций. Только русский летчик, ненавидевший врага до самой последней клеточки своего организма, мог делать в воздухе то, чего немцы никогда сделать не могли, и это был его русский козырь. Только русский мог пойти в лобовую атаку, жертвуя собой, ради победы и только русский мог даже умирая, убить своего ненавистного врага, лишь бы лишить его жизни.

Краснов удивился, увидев свой «ЯК». Его свежевыкрашенный розовой краской фюзеляж был в идеальном состоянии. Новые красные звезды на плоскостях казались намного крупнее, а по всему корпусу машины были нарисованы красные сердечки. Немцы, издеваясь над русской машиной, сделали все, чтобы боевой «ЯК», словно клоун вызывал смех и был далеко виден на фоне всего неба.

Технари за месяц его плена поработали на славу. Все дырки от пуль и снарядов были заделаны. Винты «Яка», загнутые в болоте при падении, были заменены на новые, которые по всей вероятности немцы достали на захваченных ими полевых аэродромах. От вида своего самолета, сердце Краснова забилось от досады за свое бессилие, да и от предчувствия предстоящего турнира с этим пресловутым асом.

Как узнал Краснов позже, сам Готфрид Норманн лично занимался его самолетом. Он от начала до конца контролировал его ремонт и требовал установки и замены на «ЯКе» всех оригинальных деталей. В результате этого, даже заслонки на воздухозаборнике, были немцами конструктивно изменены, и от этого самолет прибавил в скорости еще пятьдесят километров.