Я работаю ангелом

Несколько дней поэтесса не выходила у него из головы. А однажды вечером, возвращаясь домой, он столкнулся с ней нос к носу. Марина Романова выходила из соседнего подъезда. В руках она держала сиамского кота.

– Здравствуйте, – промямлил Борис.

Поэтесса удивлённо взглянула на него и кивнула.

Поднявшись в квартиру, Борис подошёл к окну. Во дворе на лужайке Марина Романова гуляла с котом, держа его на поводке. Наверняка в голове она слагала новые стихи. Борис смотрел на них до тех пор, пока соседка не зашла домой. С тех пор каждый вечер он следил за поэтессой. Даже кресло придвинул ближе к окну, чтобы было удобнее наблюдать.

Последним сентябрьским утром, выходя из подъезда, Борис увидел на двери листок с фотографией до боли знакомого кота. Объявление извещало о том, что домашний питомец поэтессы Марины Романовой пропал. Нашедшему сулили вознаграждение. При каких обстоятельствах пропал кот, не сообщалось.

Вместо того чтобы пойти на работу, Борис полдня занимался розыском пропавшего животного. Обошёл ближайшие дворы, заглянул в канализационные люки, подвалы. Он спрашивал прохожих, не встречался ли им сиамский кот. К обеду, устав от тщетных поисков, побрёл к библиотеке.

Объявление висело на двери подъезда третью неделю. Кот не находился. За это время Борис видел поэтессу два раза. Она показалась ему ещё более трагичной. «Наверное, по коту скучает», – подумал он.

В одно прекрасное солнечное утро в голову Борису пришла гениальная идея. Он открыл ноутбук и нашёл сайт приюта брошенных животных. Выбрал по фотографиям похожего кота и после работы забрал его из приюта.

Когда Борис звонил в дверь поэтессы, ему казалось, что стук его сердца слышен на весь подъезд. Марина открыла. Она была в розовом махровом халате и с намотанным на голову полотенцем. Из-за импровизированной чалмы поэтесса казалась ещё выше. Борис посмотрел на неё снизу вверх и дрожащим голосом произнёс:

– Марина Сергеевна, я принёс вашего кота…

Соседка посмотрела на чужого кота, худого и с оборванным ухом. Затем, вытащив из кармана очки и надев их, пристальнее взглянула на хвостатого зверя. Наконец она перевела взгляд на Бориса:

– Это не Марсик.

Борис не уходил. Он стоял, смотрел на женщину и не мог отвести глаза. Поэтесса хотела закрыть дверь, но что-то во взгляде Бориса удерживало её. Немного хриплым голосом она сказала:

– Проходите…

И Борис с котом вошли в новую жизнь.

Вася-Василёк

«Вася-Вася-Василёк», – звучит в голове голос Василисы. Лёша сидит на диване, уставившись в стену. Он пытается вспомнить вчерашний вечер, но удаётся это с трудом. Сушит в горле, кружится голова. Дружеские попойки вошли в привычку. После них Лёше всегда плохо, но остановиться он уже не может.

Лёша сунул ноги в стоптанные тапки. Подошёл к столу, налил в стакан воды из литровой банки. Выпил. Почувствовал, как вода, орошая горло, стекает внутрь. Последние капли из стакана Лёша вылил на левую ладонь и протёр лицо.

Надо собираться на работу. В тот же бар, в котором он обычно встречается с друзьями. После того как Лёша бросил университет, ему удалось устроиться туда барменом. Мама была против Лёшиных действий, но он сказал, что это его жизнь. Выслушав сына, мама вздохнула:

– Ладно. Делай что хочешь!

И Алексей делал, что хотел. Снял однокомнатную квартиру. Познакомился с Василисой из книжного магазина, расположенного напротив бара, и позвал её к себе жить. Правда, всего два месяца и прожили вместе. Потом из-за какой-то пустяшной ссоры расстались. Но зато успели завести котёнка. Кличку дали простую – Васька.

«Вася-Вася-Василёк», – снова отчётливо прозвучал в голове голос Василисы. Лёша машинально взглянул на стену, на которую пялился пять минут назад, и обалдел: стены не было. Вместо неё открывался вид в соседнюю квартиру. В комнате, устроившись в кресле перед телевизором, сидела Анна Петровна. Она вязала носок из зелёной пряжи и слушала новости.

Лёша покашлял, проверяя, видит ли его соседка. Она не подняла головы. Тогда Алексей дотронулся до места, где была стена. Его рука наткнулась на невидимое препятствие. Стена была, но Лёша мог видеть сквозь неё, как через стекло.

Он стал озираться по сторонам. В какую бы сторону ни падал его взгляд, везде стена становилась прозрачной.

Лёша охнул и сел на табурет. «Ничего себе допился! Не иначе, как белая горячка», – Лёша боялся поднять глаза. Он смотрел в пол. Пол не был прозрачным, и это его немного успокаивало.

Постепенно приходя в себя, Лёша начал собираться. Натянул вылинявшие джинсы, футболку с логотипом «Спартака», серую толстовку. Нашёл в холодильнике потемневшую на срезе колбасу и кусок чёрного хлеба. Вскипятил воду, заварил в чашке пакетик зелёного чая. Налил котёнку в блюдце молока. Позавтракав, вышел на улицу.

Пока спускался с пятого этажа, невольно заглянул во все соседские квартиры. Кто-то из жильцов завтракал, кто-то занимался любовью, кто-то ругался, кто-то ещё спал. Жизнь целого дома промелькнула перед Лёшиными глазами. А в голове плавала, как рыбка в аквариуме, одна единственная фраза: «Вася-Вася-Василёк».