Я проснулась в Риме

Их фирма располагалась на территории бывшего детского садика. Еще один привет из девяностых. Приватизировать тогда можно было все что угодно, быстро оформить в собственность. В одночасье кто-то становился сказочно богатым, кто-то летел в бездну. Никого не волновало: умный ты, порядочный? Миром правили предприимчивые дельцы. Они оказались у руля, и страна чуть не провалилась в тартарары. Кого в ту пору волновали дети и куда они будут ходить? При чем тут сады, ясли, дошкольные учреждения? Те, которые отбирали детские садики, видимо, были бездетными. Или их дети должны были уже получать образование элитное, домашнее, как во времена дворянства, и не общаться с разным сбродом. И корочку про дворянство сами уже себе нарисовали. И детей после домашнего обучения в Лондон отправили. На тот момент совершенно правильно. Потому что в новой развивающейся капиталистической стране разом научиться стало нечему. А главное, не у кого и негде. Вон Ирка. Вроде как юридический институт закончила. Какой? Что за институт? Чему ее там учили? И опять вспомнилась Иркина фраза, которую она талдычила на каждом углу:

– Важно, что я могу найти, где посмотреть!

Для юриста, ясное дело, это самое важное. И, видимо, этой фразе ее как раз в институте и научили. При вручении диплома велели вызубрить наизусть. И ведь работало!

Так что в садиках нынче не дети в песочнице играли, а фирмы продавали кто что мог. А что, очень удобно. Тут же и актовый зал, и обеденный, спальни под комнаты менеджеров приспособили. Кухня со всем оборудованием. И в актовом зале есть даже пианино.

Шеф, прежде чем въехать, сделал красивый ремонт, все обустроил под их быт. Закупил новую мебель, пригласил повара, чтобы у команды были свежие обеды. Так и жили они чудесно, со своим небольшим садом, фруктовыми деревьями и каруселями на территории, где летними месяцами задумчиво качалась Ирка. Видимо, продумывала, где ей найти очередной документ.

В актовом зале действительно все было готово. Ребята перенесли туда столики из столовой. Ирка красиво их накрыла белыми скатертями, в салфетнице салфетки трех цветов: красные, зеленые и белые. Рядом с приборами лежали листки бумаги, ручки и карандаши.

– Ох, ну надо же, салфетки под итальянский флаг!

– Так я же говорила! Все выходные думала. Бумага для конкурсов, подносы – для того, что повар приготовит. Наша Роза с утра потная бегает, очень переживает, что итальянец скажет про ее готовку.

– Я бы на ее месте тоже переживала. Но, на мой взгляд, она готовит исключительно!

– А этот твой, как его звать?

– Марко. Синьор Росси.

– Он как готовит?

– А я не пробовала. Да какая разница, итальянец же.

– Это точно! Хоть он и вообще готовить не умеет.

– Столиков сколько? На всех хватит?

– Как всегда на два больше. Вдруг он со свитой?

– Вроде не говорил. Все правильно! Ир, ну ты молодец! Спасибо тебе!

А все же правильное это дело – праздник. И молодец шеф, что поддерживает и направляет. Как-то народ на это дело очень даже отзывается. Коллектив действительно нужно периодически взбадривать.

Новый год, восьмое марта, двадцать третье февраля, это была епархия Юли, а вот летние праздники шеф устраивал сам по своему усмотрению. И это были сугубо мужские игры. Как правило, они по ухабам ехали на какие-то далекие озера. Там жгли костры, жарили шашлыки, а в этих самых озерах производили заплывы наперегонки. Юля не любила такие общие раздевания. Все-таки работа есть работа. А тут все в плавках и в купальниках. Для нее это было сродни разочарованию. В рубашке вроде мужик и мужик, а тут ручки тоненькие, ножки кривоватые, брюшко колышется. Или как у охранника Саши, наоборот, огромное, как аквариум. Кажется, что в нем могут бултыхаться карпы и караси вперемешку. И сонный сомик меж ними. Правда, сам шеф был хорош. Ничего не скажешь. Особенно принимая во внимание его возраст. Плотный, не худой, но ничего нигде не трясется, все путем. И в заплыве один из первых, и в волейболе, и в бадминтоне. А уж в футболе ну просто Пеле! Может, и устраивал он эти поездки, чтобы произвести впечатление? Многие из сотрудников именно так и думали. Хотя у Юли было свое мнение. Было в шефе что-то детское, от мальчишки. Ему действительно доставляло истинное наслаждение плюхнуться в воду, еще и облить кого-нибудь сзади холодной водой, а потом пробежаться мимо с криками: «За мной, команда, не отставать!»

Юля ценила в Грязеве его «настоящесть». Он из себя ничего не изображал и, главное, не строил из себя барина. Если вдруг протекал потолок и вода начинала капать на пол (да-да, именно так строили у нас детские садики), он первым хватался за швабру и, негромко матерясь, убирал остатки воды. Ира в это время швабру у него не выхватывала, а бежала за Раей, уборщицей, и звонила сантехнику. Видимо, именно этому ее в институте и научили. Она знала, где смотреть, куда звонить, за кем бежать. И только когда уже ведро было передано Рае, она отчитывалась шефу:

– Сантехника на месте не оказалось, но я уже написала жалобу. Пусть разбираются. Вы согласны, Юрий Анатольевич?