Я проснулась в Риме

– Ту самую, которую выменяла Лариса после продажи их квартиры и покупки дома?

И откуда ей только это известно? Имя Ларисы и вообще упоминалось крайне редко.

– Да, выходит, что так.

– Ну так там с самого начала все было не слава богу. Продать хорошую квартиру, уехать неизвестно куда. Она же городской человек. К чему все эти утки? Лариса никогда ничего не понимала в домашней птице.

Куры, про себя поправила Юля и опять подивилась осведомленности Лели.

– Ничего, деточка, не случается просто так. За все надо платить. Я только не поняла, при чем тут ты?

Юля помедлила. Она впервые сейчас произнесет вслух то, чего стыдилась. Гнала эти мысли от себя, но почему-то здесь можно было их проговорить вслух.

– Я не понимаю, почему мама записала эту квартиру на Любу? Нас же двое. И Люба не инвалид. И если родителям не поживется среди кур, куда они вернутся? К Любе? Это вряд ли.

Леля расхохоталась.

– Узнаю Ларису. Наверное, она рассчитывает на меня.

В этот момент вошла кислая Ева и нервно попросила Юлю к выходу.

– Я желаю тебе удачи, деточка. И да, приведи как-нибудь ко мне этого Красса. Ты знаешь, сто лет не общалась с живым римлянином.

Леля всегда давала чувство успокоения, какой-то другой, совершенно другой энергии, энергии на веру в себя, на то, что идешь верной дорогой. И самое важное – уходили сомнения. Но не сегодня. Сегодня остался осадок. И зачем только она стала жаловаться на Любу? Ведь и так все ясно. Леля давно поставила жесткую границу: «Я с удовольствием общаюсь с тобой, но я не хочу ничего знать про твою семью. И все вопросы, которые задаются – они исключительно из вежливости. Я спросила, ты ответила, спасибо за вопрос. И все! И пожалуйста, никаких подробностей!»

Юле была неприятна реакция Лели. И эта Ева. Явно она подслушивает. Вынырнула мгновенно, как только зашел этот откровенный разговор. Да нет, она вынырнула, когда речь пошла о квартире. И все-таки, что там случилось у мамы с Лелей? И кем она все-таки им приходится? Да, мать не отвечала на вопросы о Леле, но можно же спросить у самой Лели?! Вот она наберется храбрости и спросит наконец! И все! Выбросить все из головы! Любу, конечно, не выбросишь. Но к вечеринке-то готовиться надо!

= 21 =

В понедельник Юля пришла на работу самая первая. Настроения ноль, но никто не виноват. Про Монику Витти она уже забыла. Еще и посчитала это дурацкое сходство, которое придумал Марко, какой-то странной и ненужной приметой. Никакого счастья она точно не принесет. А что приносит счастье? Кому-то, наверное, ничего. Ей, например. Такая ее планида – переживать за чужую жизнь, устраивать чужие судьбы.

Уже перед выходом на работу она вдруг вспомнила про итальянский стиль. Ведь это же надо! Главное, сама придумала. И что теперь делать? Свадебного платья у нее, понятное дело, не было. Белая футболка – и того не лучше. Оставалась снова-здорово белая рубашка. И все-таки девушка подошла к зеркалу, завязала конский хвост, накрасила глаза и губы, как тренировалась в пятницу, и вставила в уши крупные серьги в виде колец. На нее взглянула та самая львица из какого-то иностранного кино. Не Витти, конечно, но явно породистая и загадочная. Она хотела было стереть хотя бы помаду, но, взглянув на часы, поняла, что уже опаздывает. Да черт с ними со всеми, в конце концов, сама себе она понравилась.

Дверь открыла праздничная Ира.

– Ну ты даешь, – только и сказала секретарша.

Платье на ней действительно было белое, летнее, из батиста и без рукавов. В этом платье можно было не просто на пляж, а сразу в море, судя по декольте и лямкам. Никто бы не заподозрил, что это не купальник.

– Ирка, тебя уволят, – вздохнула Юля.

– С какой это стати? Это же костюм. Считай, маскарадный.

– Или новогодний. Слушай, подруга, у нас же не подиум и не конкурс красоты. И потом, Грязев придет с женой, чего раздражать женщину?

– При чем тут это? – Ирка красиво сложила руки на красивой груди. – И ты ж сама сказала, что в белом.

– Господи, это ты сказала.

– А сама ведь вся в белом.

– Вот и брала бы пример.

– Я не пионер – брать пример.

Юля поняла, что все доводы исчерпаны.

– Пошли в актовый зал. Проверим, как там дела. А Клавдия где?

– Позвонила, что придет уже к обеду. Очень извинялась, но у нее опять там что-то стряслось. То есть она сказала, что если надо, то она прилетит. Но я сказала, что не надо. Я уже все подготовила. Пойдем, я покажу.

На удивление, все было подготовлено на пять с плюсом. «Даже если Ирку будут увольнять, я за нее вступлюсь», – подумала Юля.