Я отвернулась

Ее доброта меня добила. Я расплакалась и рассказала ей все, несмотря на требование Роджера хранить молчание. Это казалось таким облегчением — выговориться. Но после я запаниковала.

— Только не говори никому! — взмолилась я. — Роджер меня убьет!

Она поджала губы.

— Я знала, что именно его видела тогда в Чиппинг-Нортоне.

— Как ты думаешь, это одна и та же женщина? — спросила я.

— Это не важно. Просто теперь понятно, что он на такое способен. — Джин прикусила губу. — Очень хитро с его стороны предложить тебе обратиться в полицию. Он рассчитывал, что ты этого не сделаешь.

— Скажи, — медленно проговорила я, — у тебя ведь был подобный опыт?

Соседка кивнула, ее губы вытянулись в ровную линию.

— Я пошла по трудному пути. Настояла на разводе. А теперь, спустя годы, задумываюсь — не слишком ли много шума тогда наделала. Может, и не стоило ничего тебе говорить.

Затем она встряхнула головой.

— Послушай, может, оставишь детей сегодня со мной и сходишь куда-нибудь развеяться на пару часов? Я посижу с ними в твоем доме, чтобы все их вещи были под рукой.

Роджеру это не понравилось бы. Но он собирался вернуться поздно. Я не могла не признать, что возможность спокойно поразмыслить без детских криков выглядела соблазнительно.

Так что я поехала на автобусе в город и побродила по университету. Я слонялась возле корпуса Роджера и наблюдала за молодыми женщинами, входящими и выходящими. Ни одна из них не была похожа на самоуверенную особу с ирландским акцентом, которую я видела на своем пороге. Я не хотела вспоминать, как ее зовут. Это сделало бы ее слишком реальной.

Однажды, пообещала я себе, когда дети пойдут в школу, я сама выучусь на учительницу и найду работу. Возможно, это то, что мне нужно. Но затем я вспомнила о своей медицинской карте. Кто меня примет?

Когда я вернулась домой, Джин встретила меня в дверях. Я сразу поняла — что-то случилось.

— С детьми все в порядке, — быстро сказала она. — Но к тебе кое-кто приходил.

— Опять та девушка?

Она внимательно посмотрела на меня.

— Нет. Это был мужчина. Сказал, что он твой отец.

Я не знала, что говорить. Я рассказывала Джин, как и всем остальным, что у меня больше нет родных.

— Я не собираюсь лезть с вопросами, — сказала Джин. — Он оставил тебе вот это.

Записка была довольно короткой. Наверху не стояло ни адреса, ни даты.

«Элли! (не «дорогая», отметила я)

Благодарю тебя за письмо, оповестившее меня о Люке и Эми, которое Корнелиус любезно переслал мне. Чем старше я становлюсь, тем больше думаю о прошлом. Я был в вашем районе и заехал на случай, если ты окажешься дома. По крайней мере, я увидел своих внуков. Сходство поразительное. Особенно Люк, он так похож на Майкла, не правда ли?

Папа»

К записке был приложен небольшой сверток. Внутри оказалась моя музыкальная шкатулка.

— Это принадлежало моей матери, — прошептала я, поглаживая резную деревянную крышку. — И после ее смерти позволяло мне чувствовать, что она по-прежнему со мной.

Джин коротко обняла меня.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

Я кивнула. Я сама во всем виновата. Зря я начала копаться в прошлом, глупо было просить Корнелиуса передать отцу письмо. Следовало разорвать его или сжечь, как предыдущие.

— У всех есть тайны, — тихо сказала Джин.

И у Роджера, конечно, имелись свои. Но по сравнению с моими они были ничем.

Глава 50 Джо

В Плимуте полно народу; не сравнить с Мышиной Норой или Боскаслом. На мгновение я задумываюсь — вернулись ли Тим и Лакки к матери. Потом представляю Стива, сидящего на корточках на очередном тротуаре. Я отчаянно пытаюсь выбросить их из головы, вспоминая, как однажды подруга сказала мне: «Если хочешь выжить, думай о первоочередных задачах».

Какой-то мужчина наскакивает на меня, и я вздрагиваю.

— Простите, — бормочет он. Мое сердце колотится еще долго после того, как он исчезает в толпе.

Я смотрю на сверкающее стеклянное здание торгового центра, который заприметила из автобуса. Заглядываю внутрь, но там повсюду охрана. Когда я выхожу, чувствуя головокружение от шума, то вижу вывеску: «Сезонная рождественская ярмарка». Возможно, стоит попытать счастья там. По моему опыту, лоточники задают меньше вопросов, чем владельцы больших магазинов. Рынок не очень большой — в основном здесь игрушки и мишура — но вон там стоит человек с вывеской «Антиквариат и сувениры».

— Сколько дадите вот за это? — спрашиваю я, показывая часы блондинки.

Он подносит их к уху.

— Не ходят, поди?

Я притворяюсь оскорбленной:

— Неужели я принесла бы вам сломанные?

— Вы удивитесь, узнав, на что способны люди.

Он делает вид, что изучает их.

— Двадцать фунтов, — говорит он.

— Да бросьте, — фыркаю я. — Мы оба знаем, что они стоят гораздо больше.

Он внимательно смотрит на меня.