Я отвернулась

Весь день я твердила себе, что это не может быть правдой. Но слова Джин преследовали меня даже спустя столько времени. «В машине. Целовал женщину».

— Ах да, — сказал Роджер, когда я показала ему вечером шарф. — Это просто глупый розыгрыш. Некоторые мои коллеги так и не повзрослели.

Я вздохнула с облегчением. Казалось, его это совершенно не обеспокоило. Видимо, все в порядке.

— Но зачем им это?

— В университетах полно интриганов. Тебе надо почитать романы Дэвида Лоджа [15].

Читать? Ха! Где же взять время на такую роскошь. Я была слишком занята и измучена уходом за детьми. Каждый день находилась куча неотложных дел. Я не могла вспомнить, когда в последний раз брала в руки даже газету.

На следующий день в дверь просунули похожий коричневый конверт. В нем лежали два корешка от билетов в оксфордский кинотеатр «Одеон» на прошлый вторник, вечером которого Роджер, по его словам, играл в сквош.

— Я не смотрел никакого фильма, — сказал муж, когда я ему сообщила. — Даже не был в центре города. Если такое случится снова, наверно, стоит сообщить об этом в полицию. Это домогательство.

— Не слишком ли это драматично? — спросила я.

Роджер пожал плечами:

— Ты мне явно не веришь. Если так нужно, чтобы ты выбросила это из головы, мы подадим официальную жалобу.

— Конечно, я тебе верю, — вздрогнула я. — Просто мне страшно. Мне не нравится мысль, что безымянный шутник посылает мне такие вещи.

— Мне тоже, но лучше оставить это без внимания. Тогда, кто бы он ни был, через некоторое время ему надоест. Давай так и решим, хорошо?

Поэтому я не стала писать никаких заявлений. Несколько недель ничего не происходило. И вот однажды раздался стук в дверь. На пороге стояла молодая женщина. Ее холодные зеленые глаза изучали меня с самоуверенностью, которая была ей далеко не по годам. Она выглядела рассерженной.

— Это я посылала вам шарф и билеты в кино, — сказала она с ирландским акцентом. — Похоже, это не возымело эффекта, и я решила заглянуть к вам лично, на тот случай, если вы не верите. Вот вам подарочек.

Она вручила мне очередной коричневый конверт и пошла прочь прежде, чем я успела сунуть его обратно. Я открыла его и увидела фотографию — они с Роджером в обнимку. Оба улыбались мне.

Мне стало дурно. Голова пошла кругом. Нет. Пусть это окажется неправдой. Фото ничего не доказывает, убеждала я себя. Оно могло быть сделано на мероприятии в колледже. А она студентка, влюбленная в него. Но когда вечером за ужином я непринужденным тоном рассказала о произошедшем Роджеру, он замолчал. Я похолодела.

— Ладно, — сказал он наконец. — Я это признаю.

— Что признаешь?

Я чувствовала себя так, словно попала на съемочную площадку фильма. Все это происходило с кем-то другим. Не со мной.

— Ее зовут Мелани, и она хочет, чтобы мы с ней были вместе.

Это не могло быть правдой.

— Ты… ты любишь ее?

Роджер замялся.

— У нас все серьезно, — сказал он.

— Нет! — Я услышала собственные рыдания. — А как же дети? Ты не можешь вот так просто уйти от нас!

— Ей не нужен этот дом, — продолжал Роджер, словно меня не слыша. — Она хочет только меня! — Казалось, ему это льстило. — В отличие от тебя. Нет. Не притворяйся. Я же всегда вижу, когда ты притворяешься — во время секса, например.

Из детской спальни донесся крик:

— Папочка! Папочка! Сказку-у-у-у!

— Вот видишь, — сказала я. — Как же мы без тебя справимся?

Эми уже выбралась из постели и подбежала к столу. Она бросилась к Роджеру в объятия. Люк заплакал. Я вытащила его из кроватки и тоже привела.

Внезапно я вспомнила, как отец упрашивал меня насчет Шейлы: «Пожалуйста, не могла бы ты называть ее мамой?»

— Мы же семья, — рыдала я. — Прошу, не делай этого! Останься с нами!

Муж на минуту прикрыл глаза, словно устал слушать.

— Я решу утром, — сказал он.

В ту ночь я не сомкнула глаз. Когда в предрассветных сумерках я взглянула на Роджера, то увидела, что он тоже не спит и пялится в потолок.

— Ну и что ты решил? — прошептала я.

— Я ее брошу, — решительно сказал он. — У меня нет выбора.

— Спасибо, — всхлипнула я. — Спасибо тебе.

— Только одно условие. — Его голос был ледяным. — Ты никогда и никому не расскажешь об этом. Я не хочу, чтобы узнали на кафедре.

И тут я все поняла. Роджер принял решение остаться не ради нас — своей семьи. Он сделал это ради карьеры. В прошлом году, когда мы с мужем ходили на университетскую рождественскую вечеринку, кто-то упомянул, что одна студентка забеременела от старшего преподавателя и того вынудили уйти. Кажется, он все еще искал работу.

— И совершенно правильно сделали, — заключила женщина, рассказавшая мне об этом. — История просто отвратительная!

Мой муж явно опасался подобной участи. Но каковы бы ни были его истинные причины, в итоге он остался с нами. «Мы справимся, — сказала я себе, стиснув зубы. — Мы должны это сделать ради детей».

Когда Роджер ушел на работу, в дверь постучали.

— Извини, — сказала Джин. — Но вы вчера так кричали, когда ссорились, что я слышала через стены. С тобой все в порядке?