Я останусь, если хочешь

Вот если бы сегодня шел трамвай из двух вагонов, думает Надя, лишь бы чем-то занять мозги. Так бывает, если по двадцать седьмому маршруту пустят «тройку» – в ней всегда два вагона. Надя сядет во второй вагон, его будет бросать из стороны в сторону – это забавно. Иногда трамвай на повороте сходит с рельсов, это уже не забавно, пассажиры матерятся и топают пешком, но в трамвае есть своя прелесть – из его окон можно наблюдать жизнь города, можно смотреть на людей, неспешно проехать мимо «Барабашки», заглянуть во дворы частных домовладений, заметить, что в городе изменилось. Возле универмага «Харьков» она пересядет на шестерку, из нее увидит, что нового на Московском проспекте. А уж если трамвай сломается, думает она, по зебре пересекая улицу Героев Труда, то ничего страшного, она позвонит на работу, в приемную директора – та уже в восемь на работе. Странная она, директор колледжа: номер мобильного сотрудникам не дает – мол, если что, звоните на стационарный.

Повезло – трамвай сдвоенный. Надя входит в пока еще полупустой второй вагон, вдыхает смесь запахов графитовой смазки, резины и трамвайной пыли, усаживается у окна, с той стороны, где солнце будет чаще заглядывать в вагон, и, откинувшись на жесткую спинку сиденья, блаженно замирает в предвкушении долгой поездки. Будто это вовсе не обычная поездка на работу, а отпуск длиной почти сорок минут. И бог с ней, с пылью. Двери со скрежетом захлопываются, трамвай трогается, ползет, тормозит у светофора, а потом разгоняется, и пассажиров, не успевших вцепиться в поручни, бросает друг на друга. Как моряк по палубе, по салону уверенно двигается кондуктор, обилечивая и проверяя удостоверения, а потом пристраивается ближе к передней двери. Надя смотрит на нее и улыбается – она слышала разговор мальчишек в коридоре колледжа, они хвастались, как на каждой остановке перебегали из вагона в вагон и смогли без билетов проехать четыре остановки. На пятой их вышвырнули, но это же пятая!

Рынок… Тут хороший магазинчик женского белья, надо будет заглянуть. Вот станция метро «Героев Труда» – ее стены «подпирают» старички и старушки, продающие яблоки, овощи со своих огородов и то, что дома завалялось, – авось найдется непривередливый покупатель, а такой обязательно находится.

…Однажды ранним утром – Валерка только приехал на каникулы после первого курса – они собрали в заброшенном, когда-то совхозном саду две большущие сумки яблок и поволокли в райцентр. До автобуса их подбросил дядя Сережа на своих «жигулях», а как приехали в райцентр, сразу облюбовали место прямо возле вокзала. К ним, конечно, милиционер подбежал, сказал, что цена одного часа вот тут, у вокзала, двадцать гривен. У них глаза на лоб – они рассчитывали выручить всего-то двести, а мент:

– Не нравится – ищите в другом месте.

– Дяденька, ну пожалуйста, мы быстро, – запричитала Надя, – наши яблоки вкусные…

Видимо, в душе стража порядка что-то шевельнулось, он бросил: «Даю полчаса, и чтоб вашего духу тут не было». Потом взял яблоко, потер руками, надкусил, сказал: «Ничего», – и смешался с толпой. Хм… ничего… Яблоки сочные, сладкие – укусишь, и брызги в стороны. Только они раскрыли сумки, только Валерка вынул безмен и прокричал: «Сладкие яблоки, пять гривен килограмм!», как налетели пассажиры и размели две сумки за двадцать минут – Надя все время поглядывала на часы, висящие над входом в вокзал. Они быстренько сложились, заскочили на базар, купили конфет, потом Наде билет до дома, Валерке – до Харькова (собственно, ради его поездки к маме все и было затеяно), и у них осталось сто шестьдесят две гривны.

– Возьми себе семьдесят, – Валерка протянул Наде мелкие купюры.

– Нет, не надо, я до дома так доберусь, ты лучше себе оставь, вдруг не хватит. – Надя уже скучала по Валерке: они еще не расставались и на день, а тут он собирался уехать на целых три…

Он потоптался, потер лоб пальцами, посмотрел в небо, будто что-то прикидывал в уме, и снова протянул деньги:

– Пусть у тебя будут, я точно знаю, мне хватит. Дома скажи, что я поехал к маме.

– Ладно, – Надя положила деньги в кошелек, – они ругаться будут…

– Ну и пусть.

Он вернулся в тот же день поздно вечером, прихрамывая, с поцарапанным лицом и без клока волос на макушке. Андрей ничего не сказал, опустил плечи и спрятался в своем сарае, а Валерка убежал на речку. Надя помчалась за ним – она ничего не спрашивала, просто сидела рядом.

О своей поездке он расскажет, но не сразу, а она будет слушать и гладить его худенькие вздрагивающие плечи.