Я одержим тобой

— Что это еще за телячьи нежности? — Елина поморщилась. — К детям так обращайся.

— Вот сделаем детей — буду к ним так обращаться.

Виктор ехидно улыбался во весь рот, наблюдая, как краснеет Елина. Той захотелось хорошенько врезать возлюбленному за такие вольности.

— Ты же будешь приходить нянчиться с нашими детьми, а, Паш? — добавил он, взглянув на Павла.

— У Паши уже свои дети к этому времени будут, — пробурчала Елина.

— Да не скажи. У него еще даже девушки нет. Черта с два он меня догонит, да, Паш?

— Да, — коротко ответил тот, не особо смущаясь задиристости Виктора.

— Вот, видишь? — обратился Виктор снова к Елине. — Сам Паша это признал.

Виктор завел мотор автомобиля. И вдруг к нему в голову пришла идея.

— Слушай, Паш, а давай пари заключим?

— Какое?

— Кто последний из нас обзаведется ребенком, тот принимает на себя всю работу в корпорации, а победитель будет все деньги тратить.

Савелий рано или поздно отойдет от дел, и ему понадобится тот, кто унаследует дело Гусевых. Виктор пошел работать в компанию в Воронеже сразу после выпуска и все трудился не покладая рук, так, что, казалось, белого света не видел. Он полагал, что скоро у них с Елиной появится ребенок, поэтому и захотел заключить такое пари с Павлом, которому, как он предполагал, было еще далеко до того, чтобы остепениться.

Павел усмехнулся.

— Ты так уверен, что опередишь меня?

— Конечно.

— Ладно, принимаю.

— Уверен? Потом уже не отвертишься.

— Уверен.

— Слышала, Еля? Нам надо поднажать.

Елина молчала. Она, казалось, всерьез оскорбилась тем, что Виктор так фривольно шутил над вещами, сугубо касающимися их личной жизни. Девушка бросила на него гневный взгляд.

Тот все отшучивался:

— Ну не смотри на меня так, тоже мне, скромняжка.

Павлу же веселость Виктора пришлась по вкусу. Обиженный вид Елины, на его взгляд, лишь играл в пользу этой игры.

Спустя какое-то время машина остановилась. Беспечное настроение, созданное ими, улетучилось, и нависла атмосфера тяжелая и гнетущая. На церемонии прощания в ритуальном зале собралось много людей.

— Родители уже здесь, — подметил Виктор.

Он припарковал машину, они с Елиной вышли из нее, затем помогли выйти Павлу. Вместе они направились в зал прощания.

Самым близким родственником Вениамину Родионовичу приходился Дмитрий, поэтому похороны организовывал он.

— Отец, — окликнул Виктор его.

Тот обернулся. Он обратил внимание на потемневшие глаза старшего сына. Дмитрий сказал рядом стоящим людям, что отойдет ненадолго, затем подошел к троим. Павел отпустил руку Виктора, выровнялся и сказал:

— Я вернулся, отец.

Радость на озарила лицо Дмитрия: все его природная невозмутимость в купе с атмосферой траура. Он приложил ладони к плечам Павла.

— Проходите, — пригласил Дмитрий.

— Нужна какая-нибудь помощь? — с участием спросил Виктор.

Дмитрий ответил отрицательно, затем повел троих к Светлане, которая с Викторией Александровной держались в стороне. Дочь не отходила от матери ни на шаг и все утешала ее. Волосы Виктории Александровны потеряли весь цвет и казались белее снега. Сама она сильно исхудала, и глаза ее помутнели. Половину жизни Виктория Александровна прошла рука об руку с Вениамином Родионовичем, и теперь, с его уходом, она чувствовала, будто сбилась с проложенного сквозь года пути.

Чтобы сделать сюрприз для Светланы, Виктор вышел впереди Павла, чтобы она не увидела его за собой.

— Ты разве не поехал за Пашей? Где он? — спрашивала Светлана.

— Не поехал.

— Почему? — Светлана насупилась.

— Витя, ну что ты за человек такой! — с укором воскликнула Елина.

Девушка взяла Павла под руку и показала его матери и бабушке.

— Ну, сюрприз хотел устроить. Мама же так ждала его.

Светлана легко стукнула Виктора по лбу.

— Большой уже мальчик, а все дурачится.

Дмитрий подготовил Светлану к тому, что Павел временно потерял зрение. Но ей все же больно было осознавать, что она может его видеть, а он ее — нет.

— Паша-Паша, — вздохнула она. — Горе ты мое луковое. 

Глава 1034 Деревенская девчонка

Хоть и тон ее был недовольным, но она не собиралась его винить. Сожалеть было поздно.

— Мама, я ведь вернулся живой и невредимый, — услышав недовольный тон матери, Павел представил себя на ее месте и хотел обнять и успокоить встревоженную мать, но она первая обняла его, после чего Павел погладил ее по спине и сказал, — больше я не заставлю тебя тревожиться.

Раньше Светлана обнимала его, а сейчас Павел ее, он был высокий и крепкий, и со стороны казалось, что это стоит в обнимку пара влюбленных с большой разницей в росте.

— Ты сходил в больницу? Когда твое зрение восстановится? — сейчас ее волновало лишь это.

— Я сейчас принимаю лекарства, скоро выздоровею, не переживай, — бодрым голосом сказал Павел, стараясь показать, что с ним все хорошо, — пойду проведаю бабушку.

— Хорошо, — сказала Светлана и пошла вместе с ним, взяв его под руку.

— Паша, — поманила его к себе Виктория Александровна. Светлана помогла ему подойти к ней.

— Бабушка, — тихо сказал Павел, — мне очень жаль.

Виктория Александровна взяла его за руку:

— Я слышала, что ты не видишь, я отдам тебе свою роговицу.