Я одержим тобой

Женщина оживленно взяла Юнону за руку и повела за собой, говоря ей:

— Давай я тебе все здесь покажу. Ты не смотри, что дом старый, мы на него целое состояние потратили.

Нона слушала молча и лишь держала вежливую улыбку. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы Павел не услышал их разговора, улыбка с лица Пелагеи исчезла и она задала вопрос:

— Ты знаешь, из какой Павел семьи?

— Из очень хорошей, наверно.

— «Наверно»? — жеманно усмехнулась Пелагея. — «Наверное» здесь не уместно. Да и так этого мало для описания его семьи. Вот, например, его младший брат на днях женился на девушке, отец которой занимает должность чуть ниже министра. Стоит ли говорить, какой это уровень. А у тебя, я слышала, нет ни матери, ни отца. Ты сирота, верно?

Нона кивнула. Она понимала, в чем смысл этого разговора. Пелагея продолжала тоном все более надменным:

— Девушка, ты спасла Павла, и мы благодарны тебе за это. И наша благодарность может быть оформлена в виде денежного вознаграждения. Но мы не можем позволить тебе манипулировать Павлом.

— Манипулировать?

Нона поморщилась от такой формулировки и того, каким тоном это было сказано.

— Он ведь не может видеть. Как ты могла ему понравиться?

Презрение заполнило обращенный на Нону взгляд Пелагеи. Девушке нечего было ответить.

— Скажу честно: наша семья не сможет принять тебя даже вне зависимости от желания Павла. Мы преуспели и в бизнесе, и в политике, и тебе нечего дать нам. Мы лишь можем дать тебе — только назовите сумму.

— Мне не нужна сумма, — твердо ответила Нона. — Я помогла ему без задней мысли. Мне не нужно Ваше вознаграждение.

— Тебе, должно быть, нелегко приходится одной. — Пелагея подала девушке денежный чек со словами: — Здесь пять миллионов.

Этот чек для Юноны был как удар по чувству собственного достоинства.

— Я же говорю, я не из-за денег спасла его. — Нона написала рецепт и дала его Пелагее. — Лекарств, которые я взяла с собой, хватит на один день. Купите все по этому рецепту. Через несколько дней зрение должно вернуться.

Нона развернулась и пошла на выход. Пелагея права, она не ровня их выдающейся семье. У входной двери она остановилась и, обернувшись, посмотрела на Павла. Она любит его. Но и собственное достоинство ей дорого.

Пелагея догнала Нону и настойчиво протягивала ей чек.

— Возьми. Ты должна это принять, мы не можем допустить, чтобы ты бедствовала.

— Я не буду бедствовать, спасибо. Не жили богато — нечего и начинать. Я не знала, что он из состоятельной семьи. Спасти его мне велели мои способности к врачеванию. Если бы я знала, что он из такой семьи, где бедность ставится в укор, я бы тут же выставила его за порог!

Нона развернулась и ушла. Если даже тетка Павла к ней так отнеслась, то знакомиться с его матерью и отцом ей тем более не стоит: как бы не нарваться на еще большее презрение со стороны этой семьи. Нона ценила простоту и непринужденность, и мир, погрязший в статусах и состояниях, ей не интересен. Даже если бы Павел вступался за нее, она бы не вынесла на себе косых взглядов других. А ведь достоинство присуще любому человеку — не важно, беден он или богат.

Пелагея стояла в дверях, сведя брови. Она озадачилась: неужели она мало предложила ей?

Павел услышал шаги в комнате и позвал:

— Нона?

— Это я, — откликнулась Пелагея. — Я приготовлю тебе лекарство.

Она взяла сумку, которую Нона оставила на диване. Внутри были заготовленные ей ингредиенты, оставалось все смешать и сварить. Пелагея начала задумываться, не переборщила ли она с девушкой. Может, не стоило говорить так прямо и грубо. Но с другой стороны, как Павел мог ее полюбить, если даже в лицо не видел? Это непозволительная роскошь для деревенщины.

— А Нона где? — спросил Павел. 

Глава 1032 Какая же упертая!

Пелагея отвела взгляд, хотя помнила, что Павел все равно ничего не видит.

— Она сказала, у нее есть дела, и ушла.

— Что? Какие у нее могут быть дела?

Конечно же, Павел не поверил в это.

— Самой интересно, — лениво ответила Пелагея и ушла на кухню.

Павел остался один в гостиной и терзался мыслью о том, что он не в состоянии сорваться и побежать за Юноной, чтобы спросить ее, в чем дело.

Через два часа Павел, Владислав и его жена сидели в самолете, следующем в Воронеж.

Владислав поинтересовался:

— А та девушка где?

Павел сидел, прислонившись к иллюминатору. Кромешная тьма наполняла его черные глаза, и ни тени эмоций не читалось в них.

Владислав спросил:

— Что-то не так?

За Павла ответила Пелагея:

— Сказала, что у нее дела, и уехала к себе обратно. Может быть, из-за этого Павел… не в духе.

— Как уехала? Мы ее толком не отблагодарили за спасение Павла. Не хорошо как-то.

Павел все сидел, отстранившись от разговора. Пелагея посчитала, что должна объясниться перед ним.

— Паш, тебе что, нравится эта девушка?

Он молчал, хотя его душа хранила положительный ответ.

Пелагея продолжала:

— Она же сирота деревенская, ты и не знаешь даже, как она выглядит. Что ты в ней нашел? Она тебе не пара, Паш. Посмотри из какой ты семьи…

— Это об этом ты с ней говорила, тетя? — перебил Павел, пробурчав в сторону.

Пелагея на мгновение оторопела.