Я никогда не

Он помолчал немного и сдался.

– Бахти, – я вернулась за стол, – ты будешь очень счастливой. Я не знаю, как долго ты будешь ходить к психологу – но люди избавляются от своих травм, и ты тоже от нее избавишься. Ты сумеешь расстаться с Баке, потому что ты храбрая, чудесная девочка. Ты будешь очень, очень счастливой. А еще, – добавила я, и Бахти рассмеялась, – ты можешь забрать любую мебель и любые предметы, хоть все сразу.

Мы говорили до самой ночи, Бахти рассказывала об их с Ануаром счастливых моментах и о том, что она боится далеко не всегда – она гораздо чаще не боится, чем наоборот. Она решила, что завтра скажет все Баке и расстанется с ним, и завтра скажет Ануару, что была замужем. И целый вечер нам казалось, что так оно и будет.

Глава 22

Самые дорогие мне предметы интерьера и вещи я перенесла в ателье – теперь оно походило на жилище старой француженки: заставленные столики, вешалки с платьями, шкатулки с украшениями, картины одна над другой в пять рядов, стопки книг и журналов на полу. Я успокаивала себя как могла. Ничего страшного, это все равно сейсмоопасный город, и иметь здесь жилье – значит иметь что-то, что может рухнуть в любой момент. У меня были друзья, у меня была работа – правда, в дни переезда, как назло, не поступило ни одного заказа, у меня был Карим. Он предлагал помочь мне деньгами, и я все больше склонялась к тому, чтобы принять эту помощь. Я сомневалась не потому, что считала зазорным принимать деньги от мужчины – нет, вовсе нет, – но потому, что принять их значило попасть в определенную зависимость от него. Но если быть честной, разве не зависела я от него и так?

Мне было почти физически больно смотреть, как живо идет торговля в «Андере», но я взяла в привычку заходить к ним каждый день, а иногда и чаще. Ноги сами несли меня туда сразу после, а порой, хуже того, – до работы, как будто травить себе душу входило в мои ежедневные обязанности. В один из таких дней я приперла туда к самому открытию. Магазин был пока безлюден, но эта картина не могла, пусть и на пару минут, дать мне злорадных иллюзий – я точно знала, что в обед сюда набьется куча женщин, потому что не раз и не два я нарочно приходила в обед, стояла в стороне и смотрела, как они разыскивают гладкий телесный лифчик, красивый лиф перед неожиданно образовавшимся свиданием, бесшовные трусы, пару новых колготок без блеска. Не понимаю, как можно подходить к своему гардеробу настолько бессистемно, совершать покупки так хаотично, чтобы никогда не иметь ничего нужного и всякий раз мчаться в магазин в последний момент?

Я поднималась по лестнице на третий этаж, где находился унылый отдел мужского белья и, по всей видимости, небольшой офис компании – я видела порой, как люди в строгой одежде, с папками, скрываются за непредназначенной для покупателей дверью, как вдруг на лестнице послышались голоса. Выше меня на пару маршей поднимались двое, мужчина и женщина, ее каблуки цокали по кафельному полу, она отчитывалась перед ним в какой-то накладке с продавцами и объясняла ему, что случилось, а он пока ничего не отвечал.

– Сожалею, что вам приходится вникать в столь незначительный инцидент, – сказала девушка.

– В своей компании я должен вникать в незначительные случаи, – ответил знакомый голос, – чтобы они не переросли в нечто большее.

Они шли медленнее меня, и прежде чем они скрылись за той дверью на третьем этаже, я успела увидеть спину мужчины.

Это был Карим.

Я замерла у одного из островов с разложенными на нем купальными плавками, не в силах отвести взгляд от проема, в который только что вошел Карим, и меня подташнивало от добравшегося до горла сердцебиения.

– Добрый день! – Возле меня появилась милая девушка в форменной черной футболке и черных скинни-джинсах. – Вам помочь? Здесь у нас модели для бассейна, а чуть дальше – пляжные варианты.

Я смотрела на консультанта, не зная, что мне сейчас следует сделать. В последнее время все неприятные открытия приходили ко мне целиком, сразу располагаясь там, где только что были совсем другие знания. Они занимали свои места так прочно и быстро, что у меня не бывало времени на обработку новых данных, времени, которое служило бы мне амортизатором. Я больше не могла получить своеобразное удовольствие удивления и возмущения, диссонанса, когда в новое не можешь поверить. Другое устройство вещей вмиг сменяло прежнее, и я даже не успевала прочувствовать этот переход, устроить прощание тому, во что я только что верила.

– Да, – сказала я продавщице после кратковременного ступора, – будьте так добры, передайте это Кариму Оразовичу и скажите, что я поздравляю его с успешным первым кварталом продаж. – Я протянула девушке свою визитку.

– Он сейчас здесь. – Девушка была ужасно милой, из тех новеньких, которые стремятся сделать больше, чем должны. – Карим Оразович бывает здесь как раз по утрам, может, мне сходить к его секретарю и узнать, найдется ли у него минутка?

– Мне неловко просить о встрече без предупреждения. – Я улыбнулась. – Но вы очень добры, спасибо.