Я не такая

Время меняет тело. Я злилась на себя, очень сильно злилась. Не могла забыть то, как позировала, то, что чувствовала. Было неловко за свое стареющее тело, хотелось молодости, бодрости в мышцах, чтобы опять живот был подтянут и могла садиться на шпагат, делать мостик и крутиться на брусьях. Что-то я могу? Что-то потеряно безвозвратно. Я смотрелась в зеркало, что висело в ванной. Дома никого не было. Неуверенно обнаженной прошлась по квартире. Очень непривычно и зябко, и это несмотря на то, что на улице уже июнь, лето.

Как по ритуалу, после самого рождения ребенка, его заворачивают, дают одежду, и он носит ее до конца своих дней. Боится снять, даже ночью, и то спит в пижаме под одеялом. Тело перегревается, наращивает слои жира, органы начинают неправильно работать и пошло-поехало. Виной всему не сам климат, что холодно, а мораль, которую привили нам с детства родители, а им их родители, а им…. Мне нравится мое тело, оно молодо, я так считаю, это мой храм. Я забочусь о нем, и в душе рада, когда им восхищаются, смотрят с легкой завистью, а мужчины, прищурившись, косятся и посылают многозначительные знаки. Да — это приятно. Но в последние дни я все думаю о той студии и о юном художнике. И как бы ни сопротивлялась, не уговаривала себя не идти больше туда, я все же собралась и пришла.

Шла как на свидание. Переживала. Утром был репортаж у губернатора, поэтому оделась помпезно. Светло-синий костюм, жилетка и белоснежная блузка с перламутровыми пуговицами, юбка чуть ниже колен и серебряный браслет, его мне подарил Макс в прошлом году. Сегодня больше съемок не намечалось, и я ушла со студии пешком. Хотелось пройтись и еще раз подумать. Но чем больше думала, тем больше было уверенности, что мне надо обязательно прийти, во что бы то ни стало прийти. И я шла к нему, к юному художнику, просто послушать пение птиц.

Он как всегда не сразу открыл и явно был удивлен моему приходу. Наверняка думал, что все, я упорхнула и больше не появлюсь. Леша смущался. Был немного не в себе. То предлагал чаю, то убегал в мастерскую, то опять молчал и теребил ворот рубахи. Он такой забавный, милый, застенчивый и честный. Наверное, это мне в нем и понравилось. Минут через тридцать мне удалось сломать в нем стену, он разговорился и стал трещать о всякой всячине. То про энергию клеток, что клетки имеют свою частоту, и если она сбивается, происходит просто их разрушение. То говорил про соль, что если ее много, то сердце страдает. И еще много о чем.

— Работать сегодня будем? — Спросила его, и тут же добавила, — я готова.

— Да? … — Как-то неуверенно ответил он, то ли спросил, то ли утвердил, что будем работать.

— Ну я пошла, — сказала ему и вышла с кухни.

— Куда? — Растеряно спросил он.

— Раздеваться, что же еще, — не поворачиваясь, сказала ему, а у самой в душе птицы запели.

В этот раз я быстро и аккуратно сняла одежду, у меня один такой костюм. Сверху положила блузку, боялась испачкать, кругом столько пыли, трусики под юбку. А после стала выбирать себе маску. Хотелось необычную, но выбор пришел на самую что ни на есть простую маску. Она не мешала… Вот только что она могла прикрыть? Разве что просто отвлекала внимание от самого лица. Надев ее, подошла к зеркалу. Опять стало неловко и даже боязно. Сегодня на мне не было того самого черного пушка, что придавал мнимую защиту. Макс, мой любимый муж, так и не заметил этой удивительной перемены. Сегодня в зеркале отражалась молодая женщина. Игривые глаза, улыбка на лице, застенчивая поза, что прикрывала ладошкой свой белоснежный лобок. Она подмигнула сама себе и вышла в коридор.

Вошла в мастерскую гордо и спокойно. Грудь щемила, но я не стала ее прикрывать, только вскользь посмотрела на нее, соски предательски выпирали. Сперва повернулась к художнику спиной, как бы думая, куда присесть, а после медленно развернулась к нему лицом. Я опять покраснела, по спине пробежала волна, как будто провели рукой. Чуть вздрогнула, грудь качнулась. На мгновение я потеряла дар речи. Хотелось сдвинуть с мертвой точки время, но не могла. Ощущала, как его взгляд буквально прыгает по моему телу. Чувствовала его, даже если бы закрыла глаза. Взгляд материальный, и в этом я сейчас убедилась.

— Я могу постоять, — наконец у меня получилось с трудом произнести эти простые слова.

— Да… — Заикнувшись, ответил Леша и потянулся за углем.