Я не хочу умирать

Я находил очень ценным, что в любом случае важно было уметь распределять расход своей энергии, правильно расставив свои приоритеты. Вопрос определения правильности этих приоритетов – это уже была отдельная тема, которая сейчас не была актуальной для меня.

Совсем недалеко от моего дома располагался небольшой православный храм. Тут фанатизм, конечно, первое, что могло бы прийти в голову. Но я тратил энергию с намерением получить конкретный результат. Я желал добиться собственного уравновешивания. Идти до храма было около тридцати минут. Пейзаж, окружавший меня на протяжении всего пути, был серым и однообразным. Хотя меня это и не волновало. Я просто шел туда, куда считал необходимым. Переиграв известную фразу, можно было бы сказать, что мне не важен был путь. Только цель.

Дойдя до храма, почти не промокнув, я вошел внутрь и чуть было не забыл снять капюшон и шапку при входе. Я помнил, что нарушение подобных норм поведения в храме может раздражать некоторых людей. Мой вечно непредсказуемый собеседник, пожалуй, не отказал бы себе в удовольствии развлекаться на этом. Но что касается меня, то я определенно не хотел никого раздражать. Все-таки поняв, что забыл, я спохватился, уже оказавшись в притворе. Тем не менее поздно было лучше, чем никогда, и я обнажил голову.

Небольшая церковная лавка была в притворе. Я знал, для чего я шел сюда. Я купил шесть свечей среднего размера. Мне было не жалко денег, просто мне показалось, что свечи потолще будут попросту неуместны, к тому же незачем было сильно коптить своды храма.

Со свечами я зашел в основную часть храма. Буквально в нескольких метрах от входа располагался канунник – панихидный столик, на котором располагалось распятие с позолоченными подсвечниками на единой платформе, куда традиционно, как я помнил, ставили свечи за умерших людей.

Я зажег одну свечу, покапал воском в подсвечник, в который собирался ее ставить, и благополучно осуществил это. Убедившись, что воск в основании затвердел и надежно держит ее, я проделал аналогичную процедуру еще с пятью свечами. Свечи я поставил, насколько это было возможно, в один ряд.

Мне не хотелось молиться, я просто сосредоточенно глядел на пламя свечей и постепенно погружался в медитативное состояние. Я ясно представлял себе всех их: неуклюжего подростка, жениха-футболиста, маленького Диму, загадочную Александру, непоколебимую Буддистку и, наконец, военного, пытавшегося меня убить, хоть и безрезультатно. Я хорошо помнил момент смерти каждого из них. Я прекрасно помнил свои ощущения в каждый из моментов взаимодействия с ними. Прекрасно помнил, что чувствовал, когда наблюдал, как прерываются их жизни. Я сосредоточенно смотрел на пламя ровно горящих свечей, калейдоскопом отображая у себя голове воспоминания об этих людях снова и снова, пребывая в тех ощущениях.

– Решил вернуться? – спросил вполне ожидаемо появившийся Странник.

Я ничего не отвечал на этот ернический вопрос. Поняв, что рядом я никого смущать не буду, я в подобной же манере, немного с раздражением обратился к нему:

– Ты хочешь узнать правила приема?

С легкой улыбкой он ответил:

– Уж я-то давно тут состою. Сашенька тоже недавно вернуться сюда намеревалась. Ну, по крайней мере, попыталась вернуться.

Почти сразу он добавил:

– А почему ты не пошел в буддийский центр, чтобы пхову для них прочитать? Или, может быть, кто-то из них был правоверным иудеем, а ты тут за него перед Христом распятым свечки ставишь.

– Ай, не пори чушь, я поставил свечи за упокой, то есть поступил по обычаю, который я знал.

Не глядя на меня, Странник поставил аналогичною моим свечу в один ряд с шестью, что поставил я. Он принялся устремленно смотреть на пламя, исходящее от этой свечи.

Я, с раздражением понимая, что он ставит авансом за следующего гостя, спросил его:

– Ты ведь понимаешь, что за еще живых людей свечи сюда не ставят?

Он, сохраняя абсолютно неизменное выражение лица, не переводя взгляд от пламени, спокойно ответил мне вопросом:

– Почему?

Я хотел живо сказать что-нибудь проясняющее, но быстро понял, что не смогу внятно назвать причину, да и не знал я ее. В итоге я просто начал столь же сосредоточенно смотреть на свечи.

Неожиданно Странник спросил меня:

– Кто на этот раз будет руками махать?

Я, все с тем же вниманием глядя на пламя, спокойно ответил, не переводя взгляд на Странника:

– Маши ты, рефери-Мефистофель.

Странник усмехнулся и сделал круговое движение ладонью у меня перед глазами.

Я ощутил невесомость и тут же уже привычную для меня опору под ногами. Освещение, которое в прошлый раз было добавлено мной, было неизменным и на полу были видны уже спекшиеся пятна крови. Я допускал, что нашему гостю будет некомфортно в подобных условиях, но не сказал по этому поводу ни слова.