Я хочу, чтобы... (СИ)

— Да благос-с-с-словит Манат твой выбор, с-с-смертный, — спокойно произнёс Алиф. И, кивнув на Амина, добавил. — Мне каж-ш-ш-ш-шется, или моему другу нуж-ш-ш-ш-шен лекарь?

Это было последним, что ослабевший после подземелья Амин услышал, прежде чем потерять сознание.

* * *

Змея свисала с золочёного столбика кровати живой лианой, глядя Амину в глаза немигающим взглядом. Юноша тоже замер, медленным, плавным движением нащупывая на поясе джамбию. Кинжал точно сам ткнулся в руку, приятно-тёплая рукоять заставила почувствовать себя уверенней.

И тут же, засвистев, змея вползла по столику в еле заметную трещину между стеной и потолком и исчезла.

— И вот так по всему дворцу, — вздохнул сидящий в кресле у кровати Халиб. — Следят, наблюдают, подслушивают.

Амин с трудом сел на подушках — голова кружилась, перед глазами стоял туман.

— А о тебе рассказывают сказки. Весёлые и страшные, — с улыбкой добавил султан Яммы. — половина из них, конечно, выдумки, но если хотя бы вторая половина — правда… Ты с пользой провёл время, брат. Может, и мне тоже сбежать? Главенствовать на диванах и слушать визирей весьма неприятное и скучное занятие.

— Что тебе нужно? — выдавил Амин, мечтая о глотке воды.

Халиб, точно прочтя его мысли, поднялся, взял с изящного столика у окна чашу и, подойдя к кровати, подал её Амину.

Юноша взял дрожащими руками, с опаской понюхал.

— Не беспокойся, — усмехнулся Халиб, — мысль отравить тебя, конечно, искушает, но пока ты мне нужен. И к тому же, змеи, — добавил он, — пару раз в ней уже искупались. Так что пей, если не брезгуешь.

Амин с трудом сдержал смешок и приник к чаше. Прохладное, приправленное травами вино казалось высшим блаженством.

— Как тебе это удалось? — помолчав, тихо, словно невзначай спросил Халиб. — Как тебе удалось подружиться с джинами? Джамбия — в ней этот… змей? Мои колдуны осматривали её, но не смогли вызвать джина. Им он не подчиняется. А ведь должен — тому, в чьих руках сосуд в который джина заточили.

— Заточили, — с улыбкой, повторил Амин. И, не в силах смотреть на султана, уставился на узорчатое покрывало. — Я же не колдун, брат. Я не смог бы его заточить. Он сам выбрал этот… сосуд.

— Сам выбрал службу человеку? — вскинул брови Халиб.

— Не службу, — тихо поправил его Амин. — Дружбу.

— Дружбу? О нет, он тебя защищает — он тебе служит, — покачал головой Халиб. — Нет, Амин. Ты знаешь какой-то секрет, как подчинять джинов, — глаза султана загорелись, — Скажи мне. Скажи мне, что это. Какой-то магический фокус? Ну да, ты не колдун. Тогда что? Талисман? Но тебя обыскивали и кроме кинжала ничего не нашли. Что это? — голос Халиба охрип от еле сдерживаемой алчности. — Скажи мне, что это?!

Амин неосознанно схватился за рукоять джамбии, и на кровать рядом с султаном шлёпнулись сразу три змеи. Угрожающе зашипели, вытягивая плоские чёрно-жёлтые головы.

— Амин, — с трудом взяв себя в руки, улыбнулся султан. — Я позволю тебе… я позволю тебе остаться во дворце, даже сохраню титул, если хочешь. Только скажи, что это.

— Я не могу, — тихо произнёс Амин, и Халиб потянулся к висящему на поясе кинжалу.

Амин перехватил его руку, удивляясь, как неприятно дотрагиваться до умащенной розовой водой кожи брата — примерно так же, как раньше он не любил касаться змей.

— Подожди, Халиб. Ты хочешь знать, как я смог получить джинов в союзники? Я тебе покажу. Когда мы разобьём султана Гарибы.

Халиб пристально смотрел ему в глаза какое-то время, потом отвернулся, рассмеявшись.

— Ну конечно. Умно, брат. Очень умно. Джины, да твоё знание — всё, почему я терплю тебя. Заставишь меня пообещать что-нибудь эдакое в обмен? Давай, ты всегда был умненьким мальчиком, — и, поднявшись, направился к двери.

Амин с улыбкой покачал головой и тихо позвал:

— Халиб. Почему ты убил Зульфию?

Султан остановился. Обернулся, удивлённо глядя на Амина.

— Зуль… А, твою наложницу, которая любила танцевать с саблей? У неё хорошо получалось.

— Почему ты убил её? — повторил Амин.

— До сих пор не понимаешь? — усмехнулся Халиб. — Странно. Она была твоей слабостью, брат. Единственное, что могло бросить тебя на колени передо мной. Какая-то девчонка-наложница! Ты был противен мне тогда — шехзаде, готовый умолять, чтобы эту раскрашенную дуру не трогали. Нет бы спасать собственную шкуру! Не будь тогда этого мальчишки — как там его звали? — ты бы так и рыдал над её телом.

— Захир, — шепнул Амин, закрыв глаза. — Его звали Захир.

— Вот видишь, — рассмеялся Халиб. — Ты их помнишь. До сих пор. Это слабость, Амин, недостойная шехзаде. От слабостей необходимо избавляться. Странно, что я объясняю это тебе. Разве это не очевидно?

Амин, тяжело вздохнув, вспоминал, как день за днём, ночь за ночью после побега его держало только желание сначала отомстить старшему брату, потом — просто вернуться. И, наконец — доказать, прежде всего, самому себе, что он достаточно силён, чтобы защитить тех, кто ему дорог. Теперь силён — ведь раньше не смог.