Я – инквизитор

Добило людей зрелище сгорающих заживо пленников, которое епископ, видимо, приберег для всех на «десерт». Вот для чего понадобились те деревянные столбы, которые монахи таскали на очищенную от построек площадку. Их быстренько установили на заготовленные места, наносили хвороста, и они только и ждали своей очереди. При виде пленников, которых волокли за волосы и за руки к ожидаемому финалу, я попытался максимально напитать защитные ауры силой. Кто знает, как поведет себя мой чересчур чувствительный организм в такой ситуации. Видеть ауры и чувствовать отношение к себе я уже научился, не снимая щитов. Пусть слабенько и всего с пары шагов, но для разговора тет-а-тет вполне хватит. Глядя на то, как огонь пожирает очередное человеческое тело, а волосы несчастного вспыхивают и искорками сыпятся на искаженные от боли лица, я видел, что, несмотря на всю свою невозмутимость и сдержанность, герцог боится. Может, не за себя, не за свое положение, но чувство страха не утаишь, не спрячешь от такого, как я. Даже если он с ними в одной упряжке, человек внутри него все равно осознает: рано или поздно те, кто ему дорог, проколются, и тогда епископ Фиодор, не моргнув глазом, отправит их вслед за остальными еретиками.

– Ваша светлость! – подал голос слуга, подобострастно склонившись почти до самого пола. – Там спрашивают… – он зыркнул на меня в явном замешательстве.

– Полагаю, это ваши друзья, – широко улыбнулся герцог. – Нужно позвать их…

– Не стоит, – теперь уже я влез в разговор, перебив герцога. Судя по оторопевшему виду слуги, я сделал очередную глупость и совершеннейшую бестактность, но мне было плевать на весь этикет с высокой колокольни. – Милорд, позвольте покинуть вас. У меня что-то разболелась голова. Праздник вышел… несколько более утомительным, чем я рассчитывал.

Герцог выслушал меня с каменным лицом, над ним разливалось облако гнева, но и на его неудовольствие мне тоже было плевать. Хватит с меня отрубленных рук и полусожженных тел, которые монахи длинными крючьями вытаскивали из костров, со знанием дела раздирали на куски и бросали обратно, чтобы от еретиков не осталось «ничего, кроме пепла», который потом будет развеян над черными водами Нона.

– Вы можете идти, мастер Иан, – наконец проскрипел герцог, взглядом обещая по достоинству оценить мою выходку при нашей следующей встрече. – Вас никто не задерживает.

Я бросил быстрый взгляд на леди Кэртин, и по ее глазам догадался, что девушка до сих пор вряд ли слышала, чтобы ее дядя терпел обращение подобного рода. Не дождавшись ее кивка, я отвесил поклон сначала герцогу, потом ей.

– Милорд, леди Кэртин, – кланяться, как слуга, я, понятное дело не стал, но согнул спину чуть больше, чем в самом начале. – Мое почтение и хорошего дня.

Герцогская стража и не подумала пускать моих друзей на порог. Понятно, почему так поступили в отношении Оррика. Ну, в самом деле, кто он такой, чтобы лицезреть особу королевских кровей? Без статуса инквизитора далеко не уедешь, а епископ Тук успел-таки подложить свинью и действительно отстранил своего помощника, прислав письменное распоряжение (Оррик соизволил сообщить нам об этом только вчера). Совсем другое дело – эльф. Аридил ведь тоже не абы кто, и такое пренебрежение говорило о многом. Впрочем, судя по его невозмутимому виду, оскорбляться тот не спешил. За него этим занимался теперь уже бывший инквизитор, выговаривая что-то обоим стражникам, на которых, впрочем, рычание воина никак не действовало.

Увидев меня, он радостно замахал руками.

– Иан! Командир! А мы тебя потеряли! Жаль, столько всего пропустили!

Весьма прозорливое замечание, вполне в его духе.

– Нашли же, – буркнул я, раздвигая плечом охрану герцога. – Чего так долго?!

Эльф, по-моему, сразу обратил внимание на то, что я не в настроении, и только Оррик продолжал в своей манере распространяться, с какими трудностями оказался сопряжен поиск.

– Что-то случилось? – поинтересовался Аридил, когда Оррик набирал воздух для следующей порции новостей.

– Случилось, – я скрипнул зубами. – Так сразу и не расскажешь.

Я обвел глазами толпу, и Аридил понимающе кивнул.

– С балкона-то поди совсем по-другому смотрится, – все никак не мог угомониться Оррик. В его голосе слышалась лёгкая зависть.

– На что смотрится? – не сразу понял я.

– На праздник, – удивился моей непонятливости тот.

– Ах, на праздник!