Я – инквизитор

Де Бри можно было понять. Судя по отзывам людей, а мы успели послушать в лучшем случае человек тридцать, магистр оказался весьма энергичной особой. Прелюбодей, извращенец, стяжатель, колдун (ну, это и так понятно), изменник – вот только часть эпитетов, которыми его награждали. Уже все придворные прослышали, что магистр оказался за решеткой, и старались перещеголять друг друга в количестве и качестве обвинений.

– Он тут всего месяц и уже столько всего натворил, – де Бри недоверчиво покачал головой, просматривая стенограмму допроса – человека, умеющего записывать сразу за несколькими людьми одновременно, любезно предоставил нам епископ Фиодор. – Когда только спать ухитрялся, бедолага. Слушай, Иан, сначала я думал, что твоя идея действительно заслуживает внимания, но теперь…

Я выслушал его со спокойным лицом: чего уж там, я и сам подумывал все бросить, но мысль о волшебнице всякий раз останавливала.

– Капитан, скажите прямо, вам кажется, что мы занимаемся ерундой.

Он встал помассировал виски и потянулся.

– Эй там! – он дождался, когда в кабинет ввалится один из наших «помощников». – Мы с мастером Ианом сейчас отдадим богам души, если нас немедленно не накормят!

Мужичок в сутане исчез, а де Бри повернулся ко мне.

– Ну, если уж тебе нужна прямота, то изволь: мы напрасно потратили кучу времени, и теперь располагаем сведениями, ценность которых не стоит выеденного яйца! Надо было сразу отправляться к кардиналу, пока у нас еще была такая возможность. Ты понимаешь, что епископ использует любую информацию, чтобы через Совет прошло решение, которое нужно ему? А ты только что подарил ему столько, что хватит на новогодний костер! – де Бри бросил взгляд на старательно черкающего на бумаге маленького человечка и покачал головой. Он приблизился, оперся локтями о стол и еле слышно проговорил мне прямо в лицо: – Если мы не сообщим о том, что магистр больше не сможет сказать ничего вразумительного, то это не твоя колдунья присоединится к тебе, а обещаю, будет наоборот!

– Вы готовы сдаться на полпути?

– На полпути? – недоверчиво переспросил де Бри. – Да мы даже не начали. Это ты называешь «на полпути»?! Епископ Фиодор, следуя одним этим доносам, может пересажать половину двора, но это ни на мизинец не приблизит нас к разгадке!

Конечно, в некотором роде де Бри был прав, но и я сдаваться не собирался.

– Капитан, вы ошибаетесь.

– Вот как? – удивился он. – И в чем же?

– В том, что мы без пользы провели время.

Де Бри обескураженно покачал головой.

– Может, юноша, вы все-таки поясните?

– Извольте, – я поклонился, внутренне удивляясь, как быстро ко мне начали прилипать слова из «высокого штиля». – Во-первых, мы выяснили, что магистр, несмотря на все сплетни, вел довольно-таки скромный образ жизни. Все наветы, которые мы слышали, исходят от завистников и недалеких людей. К тому же, благодаря расторопности людей епископа Фиодора, мы довольно быстро провели перекрестные допросы каждой особы, у которой, якобы, имелись «особые» связи с Макгоном. Таким образом, мы удостоверились в том, что все слухи о его «фривольных похождениях» – полная чепуха. Если Макгон с кем и делил ложе, сплетникам и сплетницам двора Его Величества об этом ничего неизвестно. На фоне вышеперечисленного остальные обвинения выглядят бледно, и их можно просто не брать во внимание.

– Гм, – де Бри потер нос. – А ведь и правда. Что-нибудь еще полезного вы извлекли из того бреда, что мы выслушали за это время?

– Так, пустяки, – отмахнулся я. – Больше всего я надеюсь на информацию, полученную от прислуги. Но ее придется выслушать в последнюю очередь.

– Что ж, возможно, возможно. Припоминаю, что ты рассказывал о слуге того инквизитора, – кивнул де Бри и осклабился при виде монахов, входящих в кабинет с подносами. – Давай-ка отведаем, что послали нам боги и епископ Фиодор, и, наконец, выведем негодяев на чистую воду.

Глава 30

Мужчины не плачут. Мужчины не должны плакать, но удерживать слёзы оказалось выше человеческих сил. Я стоял в дверях, сжимая кулаки, и с бессильной яростью смотрел, как Оррик осторожно, будто боясь еще больше навредить, протирает лицо девушки, ее руки и плечи влажным полотенцем. На Валену было страшно смотреть. От дорожного платья остались одни лишь ошметки. Кожа бледная, вся в ссадинах, кровоподтеках, синяках – живого места не найти. Лицо превратилось в посмертную маску – настолько чудовищно смотрелись заплывшие гематомами глаза и сломанный нос. Только по еле-еле вздымающейся груди становилось понятно, что волшебница еще жива. Я смотрел на нее, не в силах отвернуться и сделать шаг вперед, а мой взгляд тонул в ворохе абсолютно седых волос. Серебряные нити потускнели, лишились жизни и блеска.

– Ка… – прохрипел я, проталкивая звуки сквозь глотку. – Как?

Чтобы выдавить из себя это слово, мне потребовались все силы. Я почувствовал, что совсем не могу говорить, но Оррик понял меня и так.