Я и три Отелло

Тут я почувствовала, что меня отрывали от дивана, и я как бы поплыла по воздуху. Дальше опять все помнила смутно, до тех пор, пока Отто не внес меня в приемное отделение больницы. Там меня пробудил к жизни громкий голос дежурного врача.

— Полковник? Снова к нам вернулись?! Что случилось, неужели началось осложнение?

— Нет. Со мной все в порядке. Меня вы хорошо заштопали. Посмотрите сюда. Это моя женщина. На нее напали. Надо скорее оказать ей помощь.

— Как такое могло произойти?

— С этим сейчас как раз разбираются. Что можно сделать для нее?

— Ну-ка? Множественные разрывы, потеря крови, ушибы. Ее били чем-то тяжелым.

— Скорее всего. Что станете теперь делать?

— Особо сложного ничего нет, заживлю все быстро. Но вот здесь и здесь, надо зашивать. Само не срастется. Что скажете?

— Действуйте.

— Думаю, надо сделать несколько уколов. Как вы на это смотрите? Это ведь та же женщина, что была у нас недавно? Ну, прямо, постоянный наш пациент. Нет, я в смысле, что у меня сохранилась запись, какие лекарства переносит и что лучше в ее случае действует. Зачем вы так волнуетесь, полковник? Все с ней будет хорошо.

— Я так и понял. И давайте уже действовать быстрее!

Дальше я почувствовала укол в руку. За ним уже наступило полное отключение. А назад в себя пришла, спустя какое-то время. Приоткрыла, как смогла, отечные веки и тогда рассмотрела, что была в машине, и мы, как раз, совершали посадку возле нашего сада.

— Ну, что? Как дела? — это Грин немедленно оказался рядом с нами. — О! Вполне терпимо выглядит твоя детка. Швы снимут, отеки сойдут, и она снова станет премиленькой.

— Грин, кончай балагурить! Скажи лучше, что удалось узнать о происшествии. Не лезь ко мне. Я сам! Кому говорю!

— Я же хочу, как лучше. Что такого, если не ты, а я отнесу детку в кроватку?

— Отстань, я сказал. Она только моя. И я сам со всем справлюсь.

— Никто и не спорит. Просто хотел помочь.

— Пошел ты со своей помощью! Говори, что было на камерах.

— А дело вот в чем… На лицо, бабские разборки. Вот поэтому я и не держу возле себя за раз больше одной любовницы.

— Так и я! Говори, давай, дальше!

— Снимать охрану детку научила Зоська. Да, она здесь была. Но не долго. А как ушла, так явилась Эльза.

— И детка их всех впустила сама?

— Выходит, что так. Но, в общем-то, она впускала только Зосю. Эльза сама потом вошла. По всей видимости, твоя малышка забыла снова включить защитный контур после ухода первой гостьи. Вот так обстояло дело. И что ты теперь намерен делать? Как станешь разбираться? Предашь огласке этот случай или попробуешь…

— Думаю справиться самостоятельно.

— И правильно! Ни к чему поднимать много шума вокруг этой истории. Да и отец Эльзы…

— Причем здесь это?! Просто, дело семейное. И вообще, я так решил.

А я все это слушала и переживала. И вовсе не о себе. Мне не давала покоя мысль, какая информация была записана на домашней камере. Вот ведь, напасть! Камер в доме понатыкали! А что, если там можно было разобрать, о чем мы беседовали с Зосей? Вот ведь, какая могла выйти истории! Но очень обеспокоиться этим, все же, не получилось. Видно, много в меня закачали снова всякого лекарства в больнице. От него или еще от чего, но мне сильно хотелось спать. Мои опухшие веки так и смыкались, помимо воли. Я с этим боролась, боролась и перестала бороться. Взяла и просто уснула.

Глава 10

Спать крепко и долго не получалось. Я будто проваливалась куда-то, а потом снова выбиралась, как выныривала к жизни. В эти моменты мне слышались голоса и виделись очертания знакомых мне людей, если они заглядывали в спальню. Так я распознала, что Грин еще не уехал от нас, а сидел вместе с Отто в гостиной и беседовал про жизнь.

— Ты понимаешь, что тебе совсем скоро надо будет принимать серьезное решение? — младший брат уже не один раз задавал этот вопрос, правда, на разные лады. — Если сейчас случилось такое в твоем доме, то дальше ничего хорошего ждать не приходится.

— А давай я без тебя разберусь со своей личной жизнью!

— Это конечно. Только так и может быть. Но ты помни, что я рядом и всегда готов тебя поддержать. Каким бы ни было твое решение, брат, я его приму.

Такое слышать было очень тревожно. Это они о чем говорили? Это они мою судьбу, что ли решали?

— Тоже мне, умники! — вела и я беседу, только мысленно и сама с собой. — Думают, что только они способны принимать решения. А женщины для них ничто. Нет, голубчики, мы тоже существа одухотворенные. У нас сердце есть, душа, нервы, опять же. И мы тоже можем за себя постоять.

Что именно имела тогда в виду, это насчет женской отваги, сил и возможностей, толком не знала. Все же, пребывала не совсем в сознательном состоянии, и даже можно было сказать, что в бреду. Именно поэтому ко мне в спальню часто наведывался Отто, всматривался в лицо, клал руку на лоб и пытался прислушаться к тому лепету, что, нет-нет, а слетал с моих губ. И больше всего я боялась ляпнуть что-нибудь про идею Зоси покинуть этот мир и вернуться назад в наш.