Я есть Любовь!

Недоверие… Всего несколько слов, случайно брошенных Фокиным, посеяли в моей душе семя сомнения. А эти разговоры за кулисами и сплетни стали для него живительной влагой. Как я не слышал этого раньше?

Премьера моего Фавна… Я очень волнуюсь. Нет, я не боюсь сбиться или плохо станцевать. И за свою партнершу, Броню, я ни капли не переживаю. Мы отрепетировали все до мелочей. Меня тревожит другое… А если будет провал? Фиаско! ОН ведь не выкинет меня из театра, как сделал это с Фокиным? Нет, ОН не сделает этого, потому что любит меня.

Я смотрю на мальчиков из кордебалета, которые готовятся к следующему спектаклю. Они совсем юные. Красивые молодые тела. Горящие глаза. Мое тело тоже красиво. Я еще не стар, но… В них есть невинность. А я развращен. Может, в этом причина?

– Ты готов? – мне на плечо ложится ЕГО большая теплая рука. – У тебя все получится, Ваца! Я еще никогда не ошибался. Я носом чую талант. И у тебя он есть. Ну… с богом!

Я выхожу на сцену и ложусь на бутафорский камень. Я Фавн… Я молодой Фавн, проснувшийся посреди леса от дневной жары. Мое тело разогрето солнцем. Оно напряжено и жаждет любви…

Не люблю шумных приемов. Там слишком много людей. Я не люблю быть в центре внимания, поэтому стараюсь быть незаметным. Я прячусь где-нибудь в углу и сижу там, пока про меня все не забудут и не закончится торжество.

– Василий, принеси Вацлаву Фомичу другой костюм. Тот, что с черным смокингом, – ОН уже одет, а я жду, когда Василий отгладит мой шарф. – Да, и никакого шарфа! Он укорачивает твою шею.

Но я люблю носить шарф. И мне нравится именно этот серый костюм. Я в нем чувствую себя спокойнее, нежели в черном.

– Ты сегодня должен блистать! У тебя дебют как хореографа! А ты хочешь быть серой мышью, – ОН не обращает внимания на мои слова. ОН уже все за меня решил.

А был ли успех? Когда я замер, лежа на камне, зал молчал. Эта тишина меня напугала. Я смотрел в темноту кулис. Там стоял ОН. Нет, ОН не был напуган, как я. Кивок головы, и вот уже оркестр опять играет Дебюсси. И я, подчинившись ЕГО взгляду, снова начинаю танцевать.

Я Фавн… Я молодой Фавн…

========== Глава 21 ==========

Меня окружает пустота. Я тону в ней. Я опускаюсь все глубже и глубже. Меня все реже посещают светлые образы. Только тени… Они шепчутся. Они водят когтями по стеклу. Они шаркают ногами и тихо стенают. Я боюсь… Боюсь стать такой же стенающей тенью.

Лишь иногда в этой пустоте вспыхивает свет, будто кто-то включает одинокий софит над пустой сценой, и в этом свете я вижу себя. Слабого. Напуганного. Одинокого.

– …совсем плох? Я могу чем-то?.. – я не понимаю слов, но мое сознание цепляется за этот голос.

Да… Я помню его. Но он говорил мне совсем другое. Не могу вспомнить что… Эти глаза… Как часто я раньше рисовал эти глаза. Они смотрят на меня, и в них боль. Почему? Что причиняет боль этому человеку, у которого такие знакомые глаза и такой родной голос?

– …поедем сейчас в театр. Ты ведь помнишь Петрушку?

Помню ли я? Я помню, что был тряпичной куклой. Мною играли. Мною забавлялись. А я просто любил и не верил в предательство и измену. Я отдавал себя без остатка. Я любил, и я танцевал. Я – восьмое чудо света! Я – повелитель воздуха! Я – бог танца! Я… кто я?

***

Мы сидим в небольшом зале. На сцене стоит рояль. За ним сидит высокий худой человек в очках. Он самозабвенно играет нам. Он гений! Я чувствую это по музыке. Эти дикие изломы нот. Эти вихри аккордов. Этот сбитый такт. Все гениально! Я в восторге!

– Игорь! Игорь Федорович! Беру! Беру не глядя! Изумительно! – ОН встает и подходит к роялю. – Ваца, как тебе гений музыки? Есть идеи насчет того, что он только что играл?

Да! Да! Да! Я знаю, что это будет! Это будут времена, когда люди поклонялись многим богам! Праздник язычества. Праздник весны. Люди пережили зиму, и теперь природа оживает после тяжелого времени. Но боги безжалостны! Им нужна жертва. И люди отдают богам девушку. Она танцует в некоем трансе и в конце умирает.

– Хм… Любопытно, – Стравинский протирает мокрый лоб и поправляет маленькие очки на носу. – Ты хочешь поручить постановку Вацлаву?

– Я верю в него, – отрезает ОН. Хотя Игорь и не перечит ЕМУ, ОН всем своим видом показывает, что все давно решено.

– А кто будет танцевать Избранницу? – снова спрашивает Стравинский.

Выдержать такой ритм танца сможет только моя Броня. Я уверен в этом, и мы уже через месяц приступаем к репетициям.

– Я пройдусь по делам, – говорит ОН, видя, как я увлеченно рисую.

Я тут же откладываю лист бумаги и внимательно смотрю в его глаза. Я знаю, по каким делам ОН идет. У НЕГО встреча. Очередной танцор или просто милый мальчик из учеников школы? Тремя днями назад было то же самое. Я сразу почувствовал запах чужого одеколона на ЕГО шарфе. Зачем нужен этот мальчик? Неужели не достаточно меня? Я плохой любовник? Или я слишком стар для НЕГО?

– Успокойся, Ваца, – говорит ОН сухо. – Да, ты не молодеешь, и ты уже не тот, что раньше. И я не собираюсь меня тебя. Я думаю объединить вас. Я хочу, чтобы в нашей постели был еще кто-то. Мне всегда хотелось порезвиться сразу с двумя.