И все же…

Мне легко заявить, что Джордж Оруэлл оказался принципиально прав, назвав фашизм, сталинизм и империализм тремя величайшими проблемами XX века, как и то, что правота его была бы немыслима без отстаивания интеллектуальной честности и независимости. Возникает вопрос: возможно ли было придерживаться всех этих положений, и притом одновременно?

Приведу характерную цитату из книги Пола Лашмара и Джеймса Оливера «Британская тайная пропагандистская война»[27], повествующей об истории Департамента информационных исследований (ДИИ) Министерства иностранных дел Великобритании:

«По репутации Джорджа Оруэлла, как объекта идолопоклонства левых, был нанесен сокрушительный удар, от которого не оправиться, после того, как в 1996 году вскрылось, что писатель тесно сотрудничал с рыцарями холодной войны из ДИИ и даже представил собственный черный список из восьмидесяти шести имен коммунистических „попутчиков“. В „Дейли телеграф“ в этой связи писали: „Некоторые посчитают это равносильным тому, как если бы герой романа „1984“ Уилсон Смит сделался добровольным помощником полиции мыслей“».

Это лишь одна из версий изложения событий, все сильнее раздуваемых в СМИ. Нетрудно продемонстрировать (даже на базе исключительно доказательств Лашмара и Оливера), что она абсолютна неверна. А именно их краткое описание я предпочел лишь потому, что в нем нет ненависти к Оруэллу, искажающей многие другие изложения данной истории.

Итак, лишь документально подтвержденные факты:

1. Существование оруэлловского списка интеллектуалов-сталинистов «вскрылось» отнюдь не в 1996 году — о нем в своей биографии писателя, впервые опубликованной в 1980 году, упоминал профессор Бернард Крик.

2. Черный список могут вести лишь те, кто облечен властью принимать на работу и увольнять. Внесенных в черный список лишают работы по политическим мотивам, не связанными с профессиональными качествами. Никакого другого значения ни сейчас, ни прежде у этого словосочетания не было и нет.

3. Даже если в «Дейли телеграф» подобное и пишут, не осмеливаясь прямо назвать «некоторых», кто так считает, Департамент информационных исследований никак не «полиция мысли» (не говоря уже о полиции мысли, как она описана на страницах «1984»).

Это далеко не все искажения, которым подверглись мотивы и поступки Оруэлла в стремительно распространяющейся, но поверхностной кампании «разоблачения». Тривиальные факты дела таковы. Когда-то Оруэлл со своим другом Ричардом Рисом любил играть в игру, которую сам Рис окрестил «салонной». Заключалась она в попытке угадать, кто из общественных деятелей в случае вторжения или победы диктатуры окажется коллаборационистом. Оруэлл то в шутку, то всерьез поигрывал в эту игру. В первый день нового 1942 года в длинном письме в «Партизан ревью» Оруэлл проанализировал разнообразие оттенков пораженческих настроений в среде британских журналистов и интеллигенции. В беспристрастном тоне он обратил внимание на странные альянсы весьма далеких группировок. Он также указал на возникающий у интеллектуалов соблазн приспособиться к власти и приводит в пример события по ту сторону Ла-Манша: