И все же…

«И режиму Виши и немцам без особого труда удалось сохранить фасад „французской культуры“. Множество интеллектуалов оказались готовы переметнуться, а немцы — с не меньшей готовностью — их услугами, невзирая даже на „декадентство“, воспользоваться. Сегодня Дрие ла Рошель редактирует „Нувель Ревью Франсэз“, Паунд громогласно клеймит евреев по радио Рима, а Селин или, по крайней мере, его книги — ценный пропагандистский символ в Париже. Все они подпадают под раздел „культурбольшевизма“, но одновременно представляются козырями в игре против интеллигенции в Англии и США. Если немцы захватят Англию, произойдет то же самое, и думаю, мог бы составить, как минимум, приблизительный список людей, которые переметнутся». [выделение мое].

Обратите внимание на дату письма. Следует иметь в виду, что еще совсем недавно Советский Союз был военным союзником Гитлера — альянс громогласно защищали британские коммунисты, — а московское радио клеймило британскую морскую блокаду нацистской Германии как варварский способ ведения войны, направленный против гражданского населения. В 1940 году Коммунистическая партия Германии опубликовала заявление, в котором приводились диалектические обоснования того, что Британская империя хуже национал-социалистов. Оруэлл никогда не уставал подчеркивать то, что иллюзии или заблуждения подобного рода могут иметь реальные последствия. Он также не преминул упомянуть и указать интеллектуалов — Э. Х. Карра[28] как самого известного, — способных со зловещей гладкостью перейти на службу от одного диктаторского режима к другому.

Не менее важно, что в Испании Оруэлл видел, как широко коммунисты опирались на страх перед анонимным доносом, на стукачество и полицейскую слежку. Как раз в те дни официальным героем всех молодых коммунистов был Павлик Морозов, четырнадцатилетний пионер, который донес в советскую полицию на отца, укрывавшего зерно от государства. В результате Павлика убили крестьяне, и позже статуи ребенка-мученика ставили в СССР повсюду, а следовать его примеру был обязан каждый истинный партиец.

Отвращение Оруэлла к культу предательства выразилось не только в жестком стиле, которым он изобразил и осудил его в романе «1984». На протяжении всей жизни он ненавидел любые формы цензуры, проскрипций и занесения в черные списки. Даже когда в разгар Второй мировой войны из тюрьмы освободили сэра Освальда Мосли[29] — акт милосердия, вызвавший целый поток жалоб от мнящих себя антифашистами, — Оруэлл отметил, что ему было неприятно видеть, как левые протестовали против применения законодательного акта «хабеас корпус»[30]. Такой же линии поведения он придерживался в отношении возражавших против снятия государственного запрета на публикацию газеты «Дейли уоркер», заметив лишь, что эту привычку к нетерпимости многие переняли от самих редакторов «Дейли уоркер». В мае 1946 года он писал, что главная опасность раскола лейбористского движения, инспирируемого коммунистами, в том, что он «едва ли приведет к власти правительство коммунистов, а скорее будет способствовать возвращению консерваторов, которые, как я полагаю, представились бы русским меньшей угрозой, чем успехи лейбористского правительства».