И все-таки это судьба

Выйдя из зала, буквально помчалась в свой кабинет. Пальто в охапку и домой, не задерживаясь. Пусть знает, как врать и позорить. Попросила секретаря:

– Разбуди там особо внимательного.

– А я уже проснулся! – Бодрый такой голос и, главное, ничуть не смущенный. Ну и тип!

Дина даже презрительного взгляда в его сторону не бросила. Вот еще! Сказала, не оборачиваясь:

– Доброе утро! И всего хорошего. – Домой. Домой. Она уже открыла дверь на лестницу.

– Подождите! – Звучит как приказ. Повелительный окрик и никакой просьбы. – Мы же с вами не договорились! – Он тоже схватился за ручку двери.

– Нам с вами не о чем договариваться. – Пришлось остановиться. Его рука теперь загораживала Дине проход. Учитывая то, что сзади уже толпились не успевшие уйти родители, сцена выходила прелюбопытной.

– Как? – Наконец-то отголосок растерянности. Не по его выходит?

– Вот так. Позвольте пройти, я вам пока ничего не должна.

– Но вы же обещали! – Ого, сколько возмущения! Такое должно быть у принципиального человека, который сам всегда выполняет свои обещания. Держит слово, короче, и никогда не обманывает. Что-то не похоже.

– Обещала, но я же не знала.

– Чего?

Дина, наконец, развернулась и под взглядом десятков глаз выстрелила обвинением:

– Того, что вы самый настоящий враль.

Он по-настоящему растерялся. Убрал руку, и Дина, испугавшись, что насевшая толпа уронит ее, отпрыгнула в сторону. Люди покинули помещение. Дина осталась с мужчиной вдвоем, даже охрана отлучилась с поста. А кого охранять? Дети ушли, родители тоже, а инструменты-развалюхи никого не интересуют.

– Я обещал прийти на субботник – я приду. Не понимаю, какая муха вас укусила?! – Он начал раздражаться. Сорвал очки и принялся яростно вытирать их салфеткой.

Вот еще напасть, стоять тут и объясняться с этим невоспитанным человеком. Возмутительное поведение! Мало того что испортил концерт, устроил безобразную сцену, так еще и считает ее виноватой.

– Ну знаете. – Дина сама себе удивилась: всегда мелодичный теплый голос – ее неоспоримое и практически единственное достоинство – вдруг приобрел металлические нотки, заскрипел, как пила, в недовольном визге. И зачем она тратит время на это объяснение? Самой противно. Разве можно привить то, что не воспитано с детства, а именно культуру? Она либо есть, либо нет. И не в Дининых правилах распыляться на бескультурье.

– Вот именно, что я не знаю. – Он произнес это уже спокойно и даже напыщенно, нацепил на нос очки, а на лицо выражение оскорбленного достоинства. Вот ведь… Ох, если бы Дина умела ругаться, она бы выругалась. Впрочем, если он так настаивает…

– Что ж, извольте, зачем вы сказали, что любите музыку? – Она опять удивилась – сколько вызова в ее голосе. Мужчина снова растерялся:

– А что, это запрещено?

– Врать? Конечно! Что же в этом хорошего?!

– Почему врать? Я люблю музыку.

– Так сильно, что сначала скучали, а потом уснули при ее исполнении?

– Ах, вы об этом! – Он засмеялся. Ну и манеры! Женщина из охраны вернулась на свой пост и теперь откровенно прислушивалась к их разговору. Еще один образец культуры. Просто везуха какая-то! – Вы же не спрашивали, какую музыку я люблю.

– По-моему, это очевидно. О какой музыке здесь может идти речь?

– Да о самой разной! Почему как только музыкальная школа, так сразу исключительно классика? Литература ведь не ограничивается Пушкиным и Лермонтовым, признает существование и других мастеров, скажем, двадцатого века?

– Мастеров двадцатого века в музыке тоже хватает. Например, Шостакович.

– Это все равно что в двадцатом веке упомянуть Чехова и на этом закончить. А как же Довлатов, Аксенов, Платонов, Пастернак, наконец?

– К чему вы клоните? – Дина не заметила, как раздражение сменилось интересом. Разговор ушел с повышенных тонов, сменившись диалогом, который обычно возникает у людей в компании после некоторой порции спиртного. Но Дина об этом не знала. Она и в компаниях не бывала, и алкоголь не пила. Безнравственно это, да и вредно для здоровья.

– Я к тому, что классической музыкой сейчас можно назвать огромное количество произведений, которые не принято изучать в музыкальных школах, что, на мой взгляд, ошибочно.

– ?

– Почему бы детям не изучать «Аббу», «Битлз», «Квин», почему бы не слушать Ллойда Вебера и Клэптона, и…

– Вы бы еще Киркорова предложили!

– Напрасно вы ёрничаете. Вы что-то имеете против Пахмутовой или Зацепина? А как же Паулс?

– Ладно. – Дина даже улыбнулась. Чуть кривовато, одним уголком рта, но все же лед тронулся и начал таять. – Я ничего не имею против Паулса и даже против «Квин», хотя это не моя музыка. Разве что «Барселона». Но я думаю, что о таком, – она замялась, – искусстве дети могут узнать и дома.

– Пушкина с Пастернаком тоже могут снять с книжной полки в дедушкиной библиотеке. Однако их проходят в школе, и того и другого.

– Вы предлагаете пересмотреть программу музыкальных школ? Тогда это не ко мне, а в министерство образования.