И солнце взойдет. Он

– Прекрати мне врать! – рявкнул он, а потом стремительно поднялся, запустил обе пятерни в волосы и тихо забормотал. – Ты в той же одежде, что и вчера. С той же прической. Даже ручки в кармане были в том же порядке…

Рене ошарашенно моргнула от столь неожиданного внимания к своей персоне, но застыла, стоило доктору Лангу снова заговорить.

– Будешь по-прежнему всё отрицать? – холодно бросил он, и захотелось зажать уши.

Ранки на лице мгновенно заныли, стоило вспомнить накрывший её в раздевалки постыдный ужас. Руки стиснули жёсткие полы тяжёлой куртки – целого убежища, – и Рене отвела взгляд. Возможно, упрямец прав, и стоило рассказать. Однако она не сомневалась, что, услышав лишь часть правды, Ланг не отстанет. Он пойдет до конца, по головам – чужим и её собственной – пока не доберётся до истины. Но хоть поступок насмешников предосудителен, она не могла и не хотела обсуждать свою историю ни с Лангом, ни с кем-либо ещё. Они друг другу никто, ничем не обязаны. Да и откуда всем было знать, какой хаос это принесло в её голову? Те, кто запер трижды проклятую раздевалку, не хотели такого. Верно? А потому, если Рене собиралась оставить прошлое в прошлом и не тащить на свет божий разложившиеся трупы женевской трагедии, она должна была встать и попытаться уйти.

– Как я уже говорила, это только моё дело. Мне очень неловко, что я доставила всем столько хлопот, но вы ошибаетесь. Это просто переутомление и ничего больше. Я закончила вскрытия далеко за полночь и, пока писала отчёты, заснула в комнате дежурного хирурга. А потом мне просто стало нехорошо. На этом всё – никаких тайн, драм и скелетов в кладовке уборщика.

– Засунь свою ложь кому-нибудь в задницу, но только не пытайся накормить ею меня, – медленно, едва ли не по словам процедил Ланг. А Рене небрежно пожала плечами, нарочито аккуратно повесила его куртку на спинку дивана и стиснула зубы. Она не боялась. У него не было доказательств, только беспочвенные подозрения, половина из которых наверняка придуманы взбалмошной Роузи.

– Как скажете, – ровно отозвалась Рене, а потом едва не подпрыгнула от неожиданного вопроса.

– Это произошло в моём отделении? – Подхватив позабытые бумаги, Ланг направился к столу, словно ничего не случилось.

– Нет, – соврала она. И увиденная в ответ улыбка ясно дала понять, что ей не поверили.

– Ты была здесь всю ночь?

– Нет. – Оскал Ланга становился всё страшнее и больше.

– И тебе совершенно нечего мне сообщить. – Последняя фраза прозвучала как утверждение, но упрямая Рене всё равно решила ответить:

– Нет.

В кабинете повисла тяжелая пауза, во время которой Энтони Ланг целенаправленно, миллиметр за миллиметром мысленно вскрывал голову своего ассистента. А когда закончил – заговорил, и от его слов Рене будто нырнула под первый лёд на реке святого Лаврентия. Раздался жалобный хруст треснувшей лжи, дыхание пресеклось, а сердце ошалело забилось.

– Я пришёл в секционную сразу после полуночи, через десять минут, как получил звонок от Фюрста. Но единственный, кого мне удалось там отыскать, оказался сонный патологоанатом. Сей чудесный человек поведал занимательную историю, как после целого дня работы, ты покинула его чертоги всего лишь каких-то тридцать минут назад. – Нарисованная на почти синюшном лице Ланга улыбка больше походила на прорезь в бездушной маске. Он переложил пару листов, а потом тяжело опёрся кулаками о стол. – Вернувшись в закрытое из-за ремонта отделение, я пробрался в ординаторскую и понял, что тебя нет и там. Как не было ни в одной палате, скорой или, как ты утверждаешь, в комнате отдыха дежурной смены. Мы искали тебя везде. Прошли каждый маршрут из больницы до твоего дома и того проклятого бара. Обзвонили полицейские участки и приёмные отделения всех неотложек, но Рене Роше просто исчезла. Испарилась. Вышла из секционной и… Пуф!

Ланг взмахнул бледной рукой, словно изобразил взрыв.

– А теперь представь моё удивление, когда утром я нашёл тебя у двери кабинета всё в той же одежде, с расцарапанным лицом и вряд ли понимавшую, что происходит вокруг. Знаешь, о чём я подумал?

– Нет, – беззвучно, одними губами произнесла Рене.

– Нет… Конечно, нет, – выплюнул Ланг, а потом неожиданно ударил кулаком по столу. – Весь день, пока ты спала и любовалась расчудесными снами, я думал – где? Где, раздери тебя черти, ты пряталась или, вернее… Где тебя прятали?

Рене моргнула, и реальность в ту же секунду сделала перед глазами кульбит. Как символично. Темнота, холод и поиски. История прошла полный круг, чтобы вернуться в исходную точку. Рене стиснула зубы.

– Единственным местом, куда я не пошёл, была раздевалка. Единственное место, которое я лично закрыл на ключ ещё днём, чтобы вы там не перетравились от запаха краски! А теперь объясни мне… Как ты туда попала? Как?!