И солнце взойдет. Он

Через пятнадцать минут Рене лихорадочно металась по квартире и то хваталась за любимое жёлтое платье, то запихивала в сумку протоколы предстоящей операции, которые накануне вызубрила почти наизусть. Руки не дрожали. Она вообще была удивительно спокойна. Лишь внутри раздувался огонь обиженной гордости, который в последние несколько дней с становился только сильнее, стоило лишь столкнуться на парковке с доктором Лангом. А он ухмылялся развесёлым платьям своего резидента и демонстративно приглашал в ординаторскую, где наливал себе кофе, устраивался на излюбленном подоконнике и чередовал созерцание рассвета с «надеждой на дальнейшее усердие». Кажется, его безмерно веселило лицезрение чужих унижений.

Увы, но сегодня доктору Лангу придётся как-то иначе развлекать почтенную публику в ординаторской. А потому воодушевлённая Рене подмигнула шевелившей на сквозняке лепестками гербере, хлопнула дверью, и по узкому коридору с пузырившимися обоями разнёсся уверенный стук маленьких каблучков.

В палату своей пациентки она вошла в начале восьмого, оставив за спиной удивлённые взгляды Хелен и Клэр. Рене не сомневалась, что об её вопиющем поведении будет немедленно доложено главному ужасу отделения, но лишь улыбнулась и демонстративно аккуратно закрыла замок на исписанном шкафчике. Накинув на шею свой стетоскоп вишнёвого цвета, она искренне пожелала хорошего дня двум подружкам и вышла из раздевалки. Рене прекрасно понимала, что оставалось не больше четверти часа, прежде чем её хватятся. А потом ещё двадцать минут до того, как в помывочную ворвётся разгневанный Ланг. Так что она торопилась.

– Доброе утро, миссис Джеркис.

Рене улыбнулась и подхватила висевший на спинке больничной кровати планшет. Ногой она привычно подвинула табурет, на который тут же уселась, после чего повернулась к лежавшей на кровати пожилой женщине. И первым, что бросилось в глаза, были малинового цвета аккуратно уложенные волосы. Рене на секунду даже зажмурилась от их яркости, прежде чем взяла себя в руки. Ну надо же…

– Меня зовут доктор Роше, и на сегодня я ваш хирург. Как настроение?

Ответом стал пристальный, чуть прищуренный взгляд серых глаз, а потом едва тронувшая тонкие, уже по-старчески бледные губы улыбка.

– Намного лучше, – скупо ответила миссис Джеркис, и голова цвета фуксии склонилась вправо. – Особенно, когда не приходится прямо с утра лицезреть эту бледную мокрицу.

Рене удивлённо моргнула, оторвала взгляд от записей ночной смены и непонимающе посмотрела на свою пациентку.

– Простите, мэм?

– Доктор Ланг способен вогнать в депрессию одним только своим видом. Ну а в моём возрасте чёрный цвет слишком напоминает о скорых похоронах. Вы же, смотрю, предпочитаете что-то поживее. – Миссис Джеркис махнула чуть дрожавшей в треморе рукой на неизменные жёлтые «вишенки» и приподняла левую бровь. О господи! Тоже малиновую. Вышло очень многозначительно.

– Да, я люблю яркие цвета, – искренне ответила Рене, а потом отложила планшет и с интересом посмотрела на свою пациентку.

– Вы похожи на солнце. Вам говорили об этом? – неожиданно задала совершенно бестактный вопрос миссис Джеркис, а затем аккуратно расправила на коленях складки голубого одеяла и сцепила тонкие пальцы. – Да, без сомнений. Из тех птичек, чьё чириканье заставляет просыпаться в хорошем настроении.

– Надеюсь, это не намёк на мою легкомысленность, мэм, – немного удивлённо протянула Рене.

– Отнюдь. Но, знаете, я только и слышу от местной молодёжи, будто их жизнь одна серость. Полоса потемнее, а потом посветлее… – Миссис Джеркис посмотрела на стандартный подвесной потолок, а затем всплеснула руками. – Бог мой, этим детям едва за тридцать, а они уже ведут себя хуже брюзгливых стариков, которые погрязли в жалости или Альцгеймере! Древние старцы с юношеским пушком над губой. Смехотворный пафос! Где радость жизни? Где ощущение молодости? Одно себялюбие и никакого чувства ответственности. – Она нахмурилась, а потом оглядела Рене внимательным взглядом. – Ну а вы, как я посмотрю, находитесь в удивительной гармонии с собой и миром.

– Мы знакомы всего пару минут, – осторожно заметила Рене.

– И что?

– Мне кажется, этого недостаточно для…

– Кажется! – фыркнула миссис Джеркис перебивая. – А кому-то кажется, что ходить задом наперёд – это нормально. Поверьте, эгоизм настолько деструктивен, что его видно сразу. Если сомневаетесь, посмотрите на доктора Ланга. Вот уж кто давно рухнул со всех пьедесталов, а ведь подавал такие надежды.

– Вы знакомы? – удивилась Рене.

– Да, – хмыкнула миссис Джеркис. – Он оперировал у моего мужа острый аппендицит пару лет назад.

– И что слу…

– Разумеется, Джон выжил. Этот брюзга дожил до восьмидесяти и проживет ещё столько же! – Поправив и без того идеальную причёску, отчего блеск волос словно стал сильнее, миссис Джеркис продолжила: – По статистике у доктора Ланга самая низкая смертность, поэтому в этот раз я специально выбрала его. Но, бога ради, ещё никогда я не была так разочарована.

– Но почему? Доктор Ланг действительно лучший хирург…