И сильно падает снег…

Видите, как неприметно и ловко на одну антинародную доску ставятся Деникин, Врангель, Колчак и большевики. Помните: «белые идут – грабят, красные идут – грабят; мать твою так, куда крестьянину податься?» Конечно же, в ряды тех, кто борется за Советскую власть без коммунистов.

То же самое, теми же словами писали в своих листовках эсеры Тамбовщины во время Антоновского мятежа и эсеры Кронштадта в мартовские дни 1921 года. Чтобы убедиться в этом, достаточно бегло просмотреть «Известия Временного революционного комитета» восставшего Кронштадта. Они порой слово в слово совпадают с «Голосом Народной Армии».

В отличие от руководителей Тюменского губкома партии и губисполкома, тобольский Главный штаб придавал идеологической работе настолько большое значение, что без смущения опубликовал в своей газете следующее объявление:

«Приглашаются лица, которые пожелали бы предложить свои услуги в качестве лекторов, агитаторов и пропагандистов».

В большом ходу были частушки, песни, стихотворные воззвания.

Эй, Иваны, Митрофаны,
Павлы, Яковы Демьяны, –
Словом, всей Руси граждане.
И рабочие, и крестьяне,
Паренечки молодые
И мужчины пожилые...
По свободе кто скучает,
Кто спокойно жить желает,
Кто с коммуной не согласен,
Кто не слушает их басен,
Любит кто страну родную
И религию святую,
Все идите, все идите.

А вот строки из «Песни повстанцев», которую следовало петь на мотив популярнейшей песни «Из-за острова на стрежень...»:

Как боец страны великой,
Русский пахарь-исполин
На борьбу с коммуной дикой
Весь поднялся, как один...

Можно лишь подивиться и позавидовать упорству, энергии и таланту работников военно-пропагандистского отдела Тобольского штаба, свято блюдущих завет предков: «Сила в духе, а не в брюхе».

По отрядам разъезжали докладчики и агитаторы этого отдела; писари размножали во множестве, а специальные нарочные развозили во все концы листовки и прокламации; архиепископ, архиереи, протоиереи, игумены и прочие богослужители всех рангов славили ратные подвиги повстанцев, обещая им царствие Божие.

Невольно снова и снова вспоминаешь те 12 листовок Тюменского губкома РКП (б)... Причем этот идеологический мизер Губком считал большим достижением своего отдела пропаганды и агитации. Губернские же газеты и журналы с января по апрель 1921 года не напечатали ни одной статьи, разъясняющей крестьянам причины и суть восстания, возражающей, опровергающей факты, положения и выводы повстанческих воззваний. Вместо этого издавалось немало всевозможных угрожающих приказов вроде такого:

Приказ № 10

Ишимского уездного исполнительного комитета и командующего боевым участком.

§ 3. Деревни и села, которые примут участие в восстании против Советской власти или хотя будут поддерживать бунтовщиков, в чем бы эта поддержка не выражалась, понесут тягчайшую ответственность, как пособники восстановления власти буржуазии или нарушения мирных условий и как лица, задерживающие частичную демобилизацию Красной Армии, к которым будут применены меры конфискации всего имущества вплоть до поголовного уничтожения деревень, а взятые заложники и пленные будут растреляны, так как нарушение мирных условий в Советской России в том или ином уезде допущено быть не может...

§ 9. Всякое неповиновение и уклонение от настоящего приказа на лиц, виновных в этом, навлечет высшую меру наказания...

Председатель уисполкома И. Кузьмин.

Командир войск участка, Тюменский губвоенком П. Хрусталев...

Да, как знаком этот высокомерный, крикливый тон, полный слепой злобы и яростных угроз. Знаком по приказам, распоряжениям, речам времен продразверстки. Восстание ничему не научило руководителей Тюменской губернии. А может быть, они преднамеренно подливали масла в огонь, чтоб не дать крестьянину успокоиться и посуровее расправиться с ним за непокорность?

Тюрьмы буквально трещали от арестованных крестьян и лиц прочих сословий, причастных к восстанию. По данным ГубЧК в конце февраля только в тюрьмах Тюмени, Ишима и Ялуторовска томились в ожидании суда ревтрибунала 2600 человек.

А Центр, похоже, не видел и не слышал, что творилось в охваченной восстанием Сибири. Страшно выговорить, но Ленин и его окружение, кажется, довольны были происходящим н торопились дожать, добить, доломать своевольного, гордого, рачительного сибирского мужика. В обескровленную, разоренную мятежную Тюмень градом летели из Москвы такие вот директивы:

4 апреля 1921 года.

Тюмень. Губпродком