И сильно падает снег…

Вслушайтесь в тон резолюций и приказов Троцкого: «испепелить», «разрушить до основания и разбросать камни», «предать смерти до третьего поколения», «залить кровью и свинцом», «обескровить», «додушить» и т.п... Знакомые Ильичевские интонации. Свинья не родит бобра – это точно. Большевистская диктатура пролетариата могла породить руководителей и вождей только Ленинского типа. И вернее всех к этой роли подходил, конечно, Троцкий...

Вместо того, чтобы укрепить Тюменскую парторганизацию опытными пропагандистами для агитационной работы среди взбунтовавшихся крестьян, Троцкий обязал Тюменский губком немедленно направить на лесозаготовки 250 самых активных коммунистов.

Ленинско пренебрежительное отношение наркомвоенмора Троцкого к крестьянству сказалось и на выборе армейских подразделений для подавления восстания сибирских крестьян и на уровне идейной обработки красных карателей. Троцкий не сомневался: облаченный в красноармейскую шинель, крестьянин не посмеет ослушаться большевистского приказа, станет беспощадно стрелять и колоть такого же крестьянина.

К счастью, жизнь конструируется не по-большевистским догмам, не по учению Ленина, не по велению Троцкого. Их расчеты одним взмахом красноармейского кулака пришлепнуть взбунтовавшихся сибирских крестьян не оправдались. Красноармейцам не доставало убежденности в разумности и необходимости вершимого. Особенно ярко это проступило в действиях Казанского полка, прибывшего на подавление восстания.

В бою под Ярково четвертая и пятая роты этого полка в полном составе, с оружием и пулеметами, перешла на сторону восставших, а остальные красноармейцы были так распропагандированы противником и настолько деморализованы, что их пришлось отводить в тыл.

3

Немногочисленные исследователи сибирских событий 1921 года твердят: повстанцы действовали организованно и сплоченно.

В своей книге «Разгром Западно-Сибирского кулацко-эсеровского мятежа» (Тюмень, 1961) М. Богданов утверждает, что «весь район мятежа был разбит на четыре фронта: Северный (Тобольск), Южный (Кокчетав), Восточный и Юго-Западный».

Стало быть, существовало единое командование, единый центр, где и осуществили разбивку на фронты, где назначали и смещали командующих этими фронтами.

Находясь в плену той же схемы, в статье «Разгром кулацкого мятежа в 1921 году» («Сибирские просторы» – 1958 – № 2) М. Беляшов «учреждает» у мятежников должность Верховного главнокомандующего и «назначает» на этот пост полковника Сватоша – бывшего адъютанта генерала Гайды. Доказывая единство действий повстанцев, их связь с иностранными разведками, Беляшов сообщает прямо-таки ошеломляющие «факты» о существовании какого-то Сибирского повстанческого штаба на станции Петухово, которым якобы командовал бывший царский генерал Родин; о постоянной радиосвязи Сватоша с белогвардейским заговорческим центром в Архангельске, а через него с англо-американскими империалистами. При этом Беляшов ссылается на документы Тобольского госархива – фонд 13, дело 119, лист 1.

Проверка показала – подобных документов в Тобольском госархиве нет. Никаких следов белогвардейского центра не обнаружено и в архивах Архангельска. Что касается Родина, то таковой действительно был, однако не генерал, а поручик и никаким «всесибирским» штабом не командовал, так как штаба-то и в природе не существовало.

Многочисленные архивные документы, подкрепленные воспоминаниями очевидцев, дают полное основание сделать вывод: у восставших не было единого командования, единого штаба, единого плана действий.

Эту мысль давным-давно высказал полномочный представитель ВЧК Сибири Павлуновские в своей телеграмме Дзержинскому от 16 февраля 1921 года: «Общего руководства движением нет, в отдельных местностях руководят эсеры, белогвардейцы, кулаки». Как всякий бунт, сибирское крестьянское восстание было явлением стихийным, анархичным, лишенным организованного начала.

Сами вожаки повстанческих штабов и соединений постоянно сетовали на отсутствие единства действий, разброд и неразбериху в своих рядах. В одной из листовок Тобольского Главного штаба говорилось:

«Южный фронт – отряды и отрядики. Свой командир, свой штаб. Каждый считает себя главным. Все повелевают друг другом. Что не нравится – то не исполняют».

Наименования штабов, воинских соединений, фронтов целиком зависело от уровня развития и замашек тех, кто в данной местности возглавлял восставших.

Были Архангельский Центральный штаб и Емуртлинский Главный штаб в Ялуторовском уезде, Главный штаб Народной Армии в Тобольске, Главный штаб Ишимского уезда, Главный штаб Южного фронта и т. д.

Главные штабы не только пытались осуществлять руководство боевыми операциями, но и организовывали самоуправление, гражданские и судебные власти и т. д., причем каждый штаб норовил распространять свое влияние, как минимум, на всю губернию.