И быть подлецом

– Хорошо. – Крамер не расслабился. – Черт возьми, я сделал все, чтобы спасти вас от этого! Я слушаю. Ваше предложение, как вы уже дважды заявляли, предусматривает, что я получу от вас информацию в полном объеме, здесь и сейчас.

– Так все и будет. Мистер Гудвин даст вам машинописную копию. Но вначале маленькая деталь. Я обещал одному из моих клиентов потребовать, чтобы один пункт, если это будет возможно, остался в тайне.

– Я не могу утаивать доказательства в деле об убийстве.

– Знаю. Поэтому и сказал «если это будет возможно».

– Понимаю, но ничего обещать не могу. Даже если я дам обещание, то, скорее всего, не выполню. В чем дело? Расскажите сначала об этом.

– Конечно. Мисс Фрейзер не может пить «Хай спот» потому что он вызывает у нее несварение желудка.

– Какого черта! – Крамер выпучил на него глаза. – Орчард не пил «Хай спот» он пил кофе. Он не вызвал у него несварения желудка, он убил его.

Вульф кивнул.

– Я знаю. Но таковы факты, и от имени своих клиентов прошу вас по возможности их не разглашать. Нам потребуется некоторое время, возможно час, а ваш стакан и бутылка пусты. Арчи?

Я поднялся и без особого энтузиазма выполнил роль бармена. Мне не нравилось, какой оборот начали приобретать обстоятельства. Если Вульф начал какой-нибудь хитрый маневр и просто скармливал Крамеру акие-то крохи, чтобы взамен получить большую буханку, – это одно, и, если бы у него это получилось, я готов был аплодировать. Если он на самом деле открывает сумку и хочет все из нее вывалить на стол, давая возможность Крамеру распоряжаться всем по своему усмотрению, – это совсем другое. В этом случае Вульф играет честно, а это может означать только, что он сыт по горло и действительно собирается читать стихи ви рисовать лошадей, в то время как полицейские будут зарабатывать ему гонорар. Мне это не нравилось. Может быль, деньги – действительно все. Но существует разница, каким образом ты их зарабатываешь.

Он открыл сумку и вывалил ее содержимое. Он дал Крамеру все, что у нас было. Он даже процитировал по памяти телеграмму, посланную мамаше Шеперд. Пока он это делал, я сжал челюсти, чтобы не сделать четыре или пять язвительных замечаний. Я, а не он составил эту телеграмму. Но я про молчал. Иногда я критикую его в присутствии посторонних, но крайне редко при Крамере. И уж не в тех случаях, когда меня обуревают эмоции.

У Крамера возникло множество вопросов, и Вульф как овечка ответил на все. Мне пришлось уступить свое кресло Крамеру, чтобы он смог поместить в него всю свою широкую задницу, звоня себе в офис.

– Роуклиф? Запиши, но не передавай для печати. – Крамер говорил твердым, начальственным голосом. В нем до мозга костей чувствовался полицейский инспектор. – Я у Вульфа. У него кое-что есть для нас, и сейчас, я полагаю, мы заключим с ним сделку. Необходимо начать все сначала. Это как раз из тех случаев, черт бы их побрал, когда убили не того человека. Яд предназначался Фрейзер. Все расскажу, когда приеду, – через полчаса или чуть позже. Собери всех, кто участвует в расследовании.

Выясни, где находятся комиссар и окружной прокурор. Привези Элинор Венс и Натана Трауба, а также кухарку Фрейзер. Когда я приеду, эти трое должны уже быть. Остальными займемся утром. Кто-то уехал в Мичиган. Я вспомнил

– Дорст. Не потеряй его, я хочу его увидеть…

И так далее. Еще один десяток или около того приказаний, и Крамер повесил трубку и вернулся в кресло из красной кожи.

– Что еще? – требовательно спросил он.

– Это все! – провозгласил Вульф. – Желаю успеха.

Проходя мимо моего кресла, Крамер бросил свою изжеванную сигару в корзину для бумаг, достал новую и не глядя засунул себе в рот. – В общем, так, – сказал он. – Без сомнения, вы дали мне информацию, но я впервые вижу, чтобы вы выворачивали все карманы. Поэтому я снова сажусь. Прежде чем я уйду, я хочу посидеть здесь пару минут и задать себе вопрос: для чего?

Вульф хихикнул.

– По-моему, я только что слышал, как вы приказали вашим людям начать работать на меня.

– Да-да. – Сигара приобрела вертикальное положение. – Все, что я от вас услышал, кажется правдоподобным, но и раньше вам удавалось быть правдоподобным. Клянусь господом, что если в этом и есть какой-то подвох, то он зарыт слишком глубоко, чтобы я мог его отыскать. Вы что-то затеяли.

В чем ваша хитрость? Что бы вы хотели, чтобы мы сделали? Какие ваши пожелания?

– У меня их нет.

Это очень смахивало на правду. Я не удивлялся, что Крамер подозревает Вульфа, основываясь на своем опыте прошлых лет, но для меня было абсолютно ясно, что Вульф сыграл в открытую для того, чтобы не перетруждать свои мозги и сэкономить время и энергию. Я много часов провел с ним в этом кабинете и видел много спектаклей, которые он разыгрывал перед разной публикой. Так что мне ли не знать, когда он загадывает шараду? Конечно, я не всегда знаю, чего он хочет. Но я знаю, когда он не хочет ровным счетом ничего. Он просто собирался позволить городским властям сделать все самим.