i aac1e39a59aada53

   Сколько ж тут разбойничков? Потому что от этого зависит решение - чего делать. Из усадьбы-то я выберусь. Потом, не видя ни зги, на ощупь в темноте и снегопаде, в той лощине-овраге, по которой сюда поднимались... кони ноги поломают. А даже и нет - выйду на Волгу, пойду влево, к Твери... Не видя - ни берегов, ни колеи... На реке и слабые места во льду есть. "Иордань" для тройки с седоками... Углядеть на берегу деревушку... в такую завирюху... ночевать на льду реки в пургу? Коней угроблю...

  -- Всё сказал? Ничего добавить не хочешь?

  -- Да тебя...! Бл...во соплеватое! Выпотрошат нах...!

   Как мне это всё надоело! Как-то такие... предложения - не конструктивны. Как-то... консенсусу не образуется. Тогда я сам.

   Дернул парня за плечо, прижал его грудью к земле, наступил коленом на спину, цапнул за волосы, оттянул голову, финкой своей - ему по горлу... Мда. Забулькал. Как-то я... профессионализму набрался: даже на руку ничего не попало. Растёт моё мастерство. По сравнению как я своего первого - половца на Марьяше... А ведь не умел, прежде даже и представить себе не мог.

   Эдак я скоро и в еврейские резники годен буду. У них на этот счёт жёстко: на ноже - ни зазубринки, заточен - в бритву, инструмент - предварительно раввины проверяют, всё дело - в одно движение, в доли секунды сразу полностью перерезать всё сечение горла, никаких дополнительных уколов, ударов - минимальное причинение мучений жертве. Прямо - мечта гуманиста.

   "Как много нам умений чуждых

   Приносит попаданства дух...".

   Коллеги, помните: нельзя! Нельзя пускать нас, попаданцев - обратно в нормальную жизнь. Как бойцов после фронта: реабилитация, адаптация, психиатрия... Чтобы умения, ставшие привычными в попадизме, не применялись к мирным согражданам.

   Глава 306

   У меня тут сограждан нет, я - нелюдь. Поэтому режем всех, кто не докажет обратного. В смысле: свою особенную полезность для "Зверя Лютого". Значит, нас в баньку зовут? Все уже собравши? - Это дело хорошее, исконно-посконное. Бить ворогов во время помойки - давний русский тактический ход.

   Встали да пошли. Сухан со своей рогатиной, двумя топорами за поясом и пуком сулиц за спиной, я - со своим железом. Ещё и сена охапку подхватил. Точно: мало у них сена, разбойнички, что возьмёшь - не запасли. Овса-то они, видать, награбили, а вот сена... ворьё. Не хозяева.

   У баньки над крылечком крыша двускатная, понизу резьба пущена... Кто-то, видать, жить в усадьбе собирался, красоту наводил. Дверь на крючок, ножичек в рукояточку для крепости, охапку сена под дверь. "Зиппой" моей чик-чирик...

   "Гори, сияй

   Им всем... звезда".

   Сырое сено разгоралось плохо, медленно, изнутри были слышны мужские голоса. Там, вроде, и вправду решили помыться: о портянках ругались. Потом пошёл дым, начался ор, стали дёргать дверь. Чьи-то бородатые морды принялись орать в душники. Дверь - одна, душники - маленькие, потолки - здешние. Я уже рассказывал: пол-бревна с земляной засыпкой. Когда доску уже загоревшейся двери вынесли изнутри топором, Сухан вогнал в открывшуюся щель свою сулицу. Потом вторую. Ору всё больше, пламя уже внутри пляшет.

   Из соседнего строения выскочило четверо мужиков с криком: "Пожар! Горим!". Пробежали почти рядом - я у дальнего от крыльца баньки угла стою - контролирую боковую и тыльную стены. Темно, неподвижен, снегом заметён, как столб деревянный. Двое кинулись к стене бани, начали снегом закидывать.

   В спины, с пяти-шести шагов... сквозь натянувшиеся рубахи... как на уроке - заднему-переднему... "мои швырки" легли обоим под левые лопатки.

   Вторая пара добежала до горящего крыльца, увидела Сухана с топорами в руках и - назад. Крик уже другой: "Режут! Убивают!". Орут, бегут, головы назад вывернуты. Ещё два швырка. Правда, не так эффективно: в грудь и в живот. Один завалился, второй пытался ещё идти. Я уж ещё один, последний ножик достал. Тут меня резко схватили сзади за горло, сильно ударили в грудь напротив сердца, отшвырнули в сторону, в снег.

   Снег сразу залепил лицо, а над головой я услышал едва сдерживаемое рычание, насыщенное нецензурщиной. Факеншит, больно-то как! Аж дыханье перехватило, будто в сердце - нож острый. Не "будто" - ножом булатным и били. Только у меня под кафтаном самодельный панцирь "из-под паровичка". Его привычным ударом не прошибёшь. Поэтому я хоть и битый, но целый.

   "В снег упал я и лежу

   Во все стороны гляжу.

   Туда - глядь, сюда - глядь.

   Меня некому поднять".

   "Глядь" - не получается, гляделки снегом залепило. Но можно же и послушать. "Диалоги" - не обязательно на древнегреческом.

   "Ведь может собственных Платонов

   И быстрых разумом Невтонов

   Российская земля рождать".

   Понятно, что такие... урождённые - общаются не на греческом койне, а на русском наддиалектном. Он же - матерный:

  -- Ты! Пи...бол! М...дак! Кого привёз, старый хрен?! Княжьих потьмушников?!

  -- Не! Не может такого быть! Я ж ихнюю кису с серебром видал! Не они ж ко мне пришли - я ж к ним сам. Не... И не похожи. Немой да отрок плешивый... Не бывало такого некогда!

  -- А кто ж это?! Гля, они ж так всю ватагу положат! Дурень старый...

  -- Яр! Ярёма! Он шевелится!