i a26b1ab068339035

   - Ой, не надо меня хлебать, люди добрые, - насмешливо прогундосила я, поигрывая мясницким тесаком, найденным на кухне. - А, небось, худо без цепного вурдалака лиходеить?

   Незнакомый бугай, скорее всего один из обещанных сыновей, попытался метнуть в меня чугунок с кулешом, но промазал. Запах варева ударил в ноздри, я сдержала тошноту. Это какой нелюдью надо быть, чтоб набивать брюхо, когда внизу вершится кровавая расправа! Ванечка умело скрутил всех трех мужиков, походя заехав в ухо самому крупному. Старуха неподвижно сидела за столом, брезгливо поджав губы.

   - А давай, бабушка, я тебе ручки завяжу... - ласково подступился к ней дурачок.

   - Оставь ее... - на меня вдруг навалилась усталость. - Куда она денется ночью одна?

   Парень послушно отступил и пошел доставать из подпола наше бравое воинство. А потом мы с ним чуть не до самого рассвета топили снег во всей нашедшейся на кухне посуде. Трактирным запасам я не доверяла. Накачивая наших больных водой, мы заставляли их извергнуть всю попавшую в желудки гадость. И когда уже привели в чувство Зигфрида и всех, кому еще можно было помочь, выяснилось, что старуха таки сбежала. Из пятерых разбойников выжили только двое, причем один из них - тот самый Прошка, про которого я думала, что он "не жилец".

   Метель стихла, самый край окоема уже наливался багрянцем. Скоро рассвет. Я сидела на завалинке, привалившись спиной к балясинам крыльца, куталась в овчинный тулуп, дыхание вырывалось изо рта тугими барашками. Ноги гудели от усталости, а в голове поселилась страшная звенящая пустота. Прошка со вторым разбойником суетились у сараюшек, собирая дрова для поминального костра.

   - Вот, приоденься, - Зигфрид положил мне на колени сложенную льняную рубаху. - Нечего своими прелестями мужиков соблазнять.

   Я только кивнула - говорить не хотелось. Студент пристроился рядышком, натянув шапку поглубже и спрятав руки в рукава зипуна.

   - Я допросил кабатчика.

   - И что? - спросила я скорее из вежливости.

   - Как я и предполагал. Хозяин всю жизнь при трактире. Барыжил помаленьку, разбойнички ему добро привозили, он купцам заезжим перепродавал. Дело не хлопотное. Сыновей в помощники подрядил. А тут лет двадцать назад забрела на огонек одинокая магичка.

   - Это он ее обратил?

   - Ну да. Говорит, бабка его травница была знатная. Накачали барышню зельем, заперли в подпол... Поморили пару-тройку седмиц голодом, а потом уж она сама кровь согласилась пить.

   - Зачем ему вурдалак понадобился?

   - А у него в тот момент разлад с главарем разбойников случился - кто-то кому-то что-то недоплатил. Очень уж хозяин боялся, что его на ножи поставят. Вот защиту себе и подготовил. Рыдает, что денег много барынька за помощь запросила.

   - Так после того, что с ней сделали, она колдовать уже не могла?

   - Упырь теряет магические способности, зато приобретает нечеловеческую силу и, практически, бессмертие. Ну, еще всепоглощающий, ничем не насыщаемый голод.

   - Она убила атамана?

   - Да. А потом уж возврата не было. Как только она отняла чужую жизнь, обращение завершилось.

   Я разрыдалась:

   - Почему она не призвала стихию, пока еще в силе была, не разнесла весь этот хлев к псам драконьим?

   - Понимаешь, девочка, - Зигфрид придвинулся поближе и обнял меня за плечи. - Нас учат находить нити силы, использовать их, защищаться от влияний чужих магов. Со временем приходит ощущение всевластия, бесшабашной вседозволенности. Если б против нее направили магию... Помнишь, как в сказках: "Ты меня колдовством, а я тебя естеством"?

   Я вытерла рукавом слезы:

   - А чего не порешил ее, как дело сделала?

   - А зачем? - по старой привычке студент ответил вопросом. - Цепная нежить штука полезная. Ведь упыри привязаны к месту, где их обратили. По ночам трактирщик ее охотиться выпускал, а с первыми рассветными лучами она сама в свое логово возвращалась. У него даже надобность в разбойниках отпала - крам сам в руки шел. Говорит, злобная тварь была и силищи неимоверной. Только хозяина слушалась, ну еще его сыновей немного.

   - Она не хотела меня убивать, - решилась я.

   - Что? - в голосе парня послышалось удивление.

   - Сперва кинулась, только рубаху разодрала, - я распахнула тулуп, демонстрируя повреждения. - А потом, как медальон увидала, остановилась. Теперь мне кажется, сказать что-то хотела, объяснить...

   - Да нет, глупости. Упыри не говорят.

   - Вот и у нее не вышло. Мне показалось, она рада была, что умрет. Я ведь даже не была уверена, что деревяшка из осины... А она вроде как поняла. И еще вот, смотри.

   Я разжала ладонь и показала Зигфриду фиолетовый шарик на цепочке.

   - Ого! - Зигфрид уважительно хмыкнул. - Не простая барышня была - адепт первого круга.

   - А что, не у всех магов такие висюльки имеются? - шмыгнула я носом.

   - Нет, - замялся студент. - Вот у меня нету. Пока.

   - Ну, я это... пошел, - вдруг раздался голос.

   Ванечка свешивался с крылечка на манер оползня.

   - Ты откуда здесь, племянничек? - слабо улыбнулась я.

   - Парень тут все время сидел, - пояснил барон. - Я его направил за тобой присмотреть, а то ты у нас девица с норовом.