i a26b1ab068339035

   Что же делать? Как влить в него хоть чуточку сил? Сердце билось часто-часто, перекачивая кровь. Ёжкин кот! Я уставилась на свои руки, высматривая выступающую вену. Резать, конечно, нечем. Но мы и зубами попробуем.

   - Лутоня, ты что это надумала? - прошептал Зигфрид.

   - Кровью тебя напою. Все жидкость. Я читала, как один мужик в пустыне от жажды загибался, так у своей лошади яремную вену отворил. Ничего, до ближайшего колодца дотянул...

   - Отважная девочка... Проблем тебе мало? - грустно прошелестел парень. - Ты думаешь, как получаются упыри?

   - Ну так просвети, раз такой образованный, - обиделась я.

   - Упырем становится маг, который хоть раз попробовал человеческую кровь.

   - Чего-то наш хозяин на колдуна никак не тянет.

   - Почему ты решила, что упырь именно он?

   - А кто? И вообще, прекрати отвечать вопросами! А то не посмотрю, что ослаб, так тресну...

   - Трактирщик - обычный человек. Ну, может, не совсем обычный - мало кому придет в голову у себя в подполе вурдалака держать. Здесь - упыриное логово, и с наступлением ночи мы познакомимся с его обитателем, а скорее - обитательницей.

   - С чего ты взял, что он - баба?

   - Ну хозяин же говорил... Помнишь?

   Я не то чтобы забыла, просто хозяйские речи прямиком мимо моих ушей проходили, ум был занят придумыванием новых ругательств. У меня мурашки по спине побежали! Сама могла бы догадаться. Где это видано, чтоб нежить при свете дня в кабаке прислуживала? Значит, пока я тут разговоры разговариваю, чудовище затаилось, и с последним лучом солнца...

   - Чего ж ты раньше молчал?

   - Сначала был уверен, что ты сама все поняла, а потом... Ты развила такую бурную деятельность, что слова вставить не получается. Все суетишься, бегаешь, будто кроме тебя некому, - парень замолк и уронил голову на грудь.

   Я взвыла от бессилия.

   - Не кричи, - рассудительно сказал Ванечка. - Страшная становишься, когда яришься, прямо как та тетенька из домовины.

   - Какая еще тетенька?

   - Да там, - дурачок махнул рукой, - лежит, навроде как слАвенка, а лицо недоброе.

   - Покажи! - я подняла с пола дощечку, которая послужила рычагом. - Только огонь захватить не забудь.

   Красавицей упыриху можно было назвать только с большой натяжкой. Когда Иван сдвинул легкую крышку тесаного гроба и поднял повыше факел, нашим взорам предстала иссушенная, худая баба с иссиня бледным лицом и всколоченными волосами. Лохмотья некогда нарядного шелкового платья едва прикрывали ее наготу. Невесомые веточки рук с обломанными до мяса ногтями были крест-накрест сложены на груди, резко выступали ключицы. Ох, сдается мне, что Ивану любая "тетенька" была бы мила да хороша. Возраст, видно, такой.

   - Вишь, и не дышит даже, - с гордостью сказал дурачок.

   Покойница раскрыла глаза и села. Мы застыли. Упыриха переводила безумный взгляд с меня на Ивана и обратно ? видно, никак не могла решить, с кого начать. Ваня тоненько ойкнул и попытался спрятаться за мою спину. Тварь вылезла из домовины, стала на четвереньки, поводя головой из стороны в сторону. Дурачок отбежал поближе к выходу. Невыразимый ужас накрыл меня, слабость сковала ноги, закружилась голова, но где-то в груди собиралась в комок первобытная стихийная сила. Упыриха прыгнула, я отшатнулась. Только клочки моей рубахи остались в руках чудовища. Я посильнее сжала свое единственное оружие - деревянную дощечку. Губы шептали в полубреду: "Матушка, пусть это будет осина. Пожалуйста, Матушка..." У меня был единственный шанс - с первого раза попасть в мертвое сердце упырихи. А тварь между тем не спешила продолжать атаку, голодный взгляд ее был прикован к моей груди, из ощеренного длинными острыми зубами рта послышалось мычание. Я глубоко вздохнула и нанесла удар. Дерево вошло в мертвую плоть, как нож в масло. Покойница мешком осела на землю. Славна будь, Матушка! Я навалилась сверху, проталкивая деревяшку глубже, пока та не уткнулась в земляной пол. Вурдалачье тело истончалось, рассыпалось пылью под моим весом. Я с трудом поднялась на ноги. Меня колотило от пережитого ужаса. Когда немного успокоенный Ванечка подтащил поближе факел, я смогла рассмотреть на полу только ошметки платья в горстке праха и кулон на цепочке. Фиолетовый аметистовый шарик охватывала крыльями серебряная бабочка.

   - Что теперь делать будем, тетенька? - дурачок подал мне безделушку.

   - С хозяином разговоры разговаривать, - я вскинула руки.

   Дальше все происходило очень быстро. Направленный шквал ветра сорвал с петель дверь подпола и, кажется, пробил все перекрытия и даже крышу гостеприимного трактира. Я подбежала к зияющему отверстию.

   - Давай-ка, племяш, подсади. Хотя, нет, - я хлопнула в ладоши.

   И мы с Иваном вознеслись. Струйки ветра приятно щекотали кожу, будто прощаясь. Мои магические изыскания, видимо, оторвали хозяина от степенной вечери с домочадцами. Поэтому, когда мы с дурачком, вооруженные до зубов, ворвались в общий зал, нам могли противопоставить только пять деревянных ложек. Хозяин, видать, в две руки кушать изволил.