i 90c04fe5f626ac82

  Ученики четвертого 'А' уже ели - у них была физкультура, поэтому они пришли немного раньше остальных. Мы стояли у входа и ждали, когда шумные младшаки втиснутся в узкий дверной проем. Вот счастливчики. Их не смущали ни запахи, ни вкус, ни консистенция. Пашка из седьмого 'В' извечно называл суп 'баландой', а второе - 'шамовкой'. Ну и мы, глядя на него, стали сперва пародировать, а потом сами не заметили как словечки вошли в привычный лексикон и остались с нами до самого конца.

  - Опять кровавая баланда, - вздохнул Володя, сосед по двухъярусной кровати.

  - И сваренный роддом, - подхватил я неудовольствие товарища.

  - Какой такой 'роддом'? - спросил Кадык. Это был Сашка, но из-за острого, выступающего вперед кадыка кличка приелась сама по себе легко и быстро всеми подхватилась.

  - Капустный! - горяченно ответил я, сетуя на непонятливость Сашки. - Детей где находят?

  - А-а-а-а, - многозначительно промычал Кадык.

  - Бэ-э-э-э, - передразнил я, рассерженный тем, что шутка пропала втуне.

  Галдящие младшаки почти забежали, и мы по-пингвиньи прошли еще ближе ко входу. Вонь вонью, а желудок урчал.

  - Ну ты завернул, Макс! Сам себя-то понял вообще? - рассмеялся Володя.

  - Я-то да! А вот знал бы, что вы, - я отвесил два подзатыльника друзьям, - ни хрена не поймете, лучше б смолчал.

  Длинные столы, стоящие бок о бок, одинаковые тарелки, одинаковые ложки. Казалось, в той атмосфере все было одинаковым. Не играли роль прически, формы носа, одежда и даже половые различия... Ты как бы считывал фантомы - фантом воспитателя, фантом преподавателя, фантом работников столовой, фантом учащегося. Не жизнь, а механическое восприятие. Оно не мешало заводить дружбу не только с парнями, но и девчонками, но это лишь мелкие живые вкрапления в моногамный мир мертвого влачения.

  Друг напротив друга сидели 'ашки' и с явным неудовольствием ели шамовку.

  - Смотри, какая Лариска сегодня клевая, - негромко сказал Володя.

  - Лерка, кажись, покруче будет, - возразил я.

  - А мне Светка нравится! - не остался в стороне Сашка.

  Володя посмеялся и приобнял Кадыка.

  - Светка твоя, вон, со Шмайсером сидит! Забудь.

  А Шмайсером у нас звался Кирилл - немецкий язык ему давался лучше всего. Он часто хвастался своими познаниями. Девчонки к нему так и липли до самого конца учебы. Почему-то он считал себя привилегированным и по отношению к другим вел себя не слишком почтительно. Это касалось не одних детдомовцев, но и всего персонала. Рядом со Шмайсером - его неотлучная шайка. Патрон, Затвор и Прицел. Мы с ребятами пришли к общему выводу, что именно так следовало назвать тех прихвостней, ни на шаг не отходивших от Шмайсера.

  Напротив него, стиснутый по бокам Патроном и Прицелом, сидел щуплый Коля-очкарик. Для кого-то 'ботан', для кого-то 'умма'. Немецкая компания держала его на коротком поводке и всячески использовала его. То домашку сделать, то на диктанте подглядеть или сочинение написать. В общем, парень был в тисках.

  Но тут позади Коли возник Затвор и отвлек его, чем-то заболтав. В тот момент Шмайсер ухмыльнулся, перегнулся через стол и смачно плюнул в тарелку с недоеденной баландой. Сидящий справа Патрон чуть помешал ложкой, чтобы плевок не был так заметен.

  - Пацаны, скажете, чтоб на меня раздали, я отбегу, - поспешно проговорил я, отделяясь от наших 'бэшек'.

  Зайдя сбоку, к крайнему ряду столов, я пробрался к Шмайсеру, повернулся к нему спиной, к обедавшим девчонкам, и наклонился к ним.

  - Девчонки, вы ж не доели баланду, да? - с надеждой спросил я.

  - Сам жри эту дрянь!

  - А дайте-ка тарелку. Только тихо! Молчите.

  Я схватил тарелку, спешно повернулся и вылил содержимое на голову Шмайсера. Он вскричал, дети по соседству засмеялись, а его друзья повставали с мест, ошарашенно глядя на происходящее действо. Кадык с Сашкой покачали головами и крутанули пальцем у виска. А Шмайсер, оклемавшись, повернулся и глянул на меня снизу вверх.

  - Ты че, дебил, офонарел?

  - Нехрен плевать в чужие тарелки. Давай я тебе отолью туда, а ты хлебанешь. Попробуем?

  Само собой я говорил не совсем так и употребил другой глагол, но это не повлияет на рассказ.

  - Нечего этому уроду не давать списывать. Я из-за этой падлы двушку схлопочу!

  - Щас еще по морде схлопочешь, дятел, - посулил я.

  - А ты че впрягаешься-то, Макс? У нас с тобой контр нет, дорогу друг другу не перебегаем. Так с какого шум поднял? Его ж чморят все!

  Коля сидел напротив и с удивлением смотрел на разыгравшуюся сцену. Услышав тему перепалки, он предпочел отстранить тарелки и больше к ним не прикасаться. Продолжения не последовало; подоспевшая воспитательница быстро разогнала начинающуюся свару. В итоге меня лишили обеда, а словам не поверили и проставили двойки по всем имеющимся предметам. Поведение, видите ли, у меня слишком непозволительные для детдома. Имидж портит. Слово-то какое придумали!