― Я люблю тебя. Это сработает.
Кинси прикрыла глаза. Он любил ее, и эти слова никогда не звучали слаще или
искреннее. Но реалист побил и подчинил себе романтика, когда она отыскала трещины в
его аргументах.
― Эта работа, н
а к
оторую я с
обираюсь, е
сли в
се п
олучится, через ш
есть месяцев может
привести в Конгресс. Вашингтон. Что произойдет тогда? Ты собираешься каждый раз, когда я буду переезжать на новую работу, переворачивать свою жизнь с ног на голову?
Люк искоса посмотрел на нее.
― Я не задумывался о том, что будет так далеко впереди. Вместо того, чтобы думать
обо всех причинах, по к
оторым м
ы не можем быть в
месте, п
одумай обо всех п
ричинах, по
которым должны. Прямо сейчас, я точно знаю: без тебя я несчастен. С
тобой ― счастлив.
Остальное уладится, как только мы признаем эту простую истину.
Истина никогда не была простой, но эта могла сразить Кинси. Люк Алмэйда сразил е
е.
Он был ее идеальной п
арой, м
ужчиной, к
оторому о
на доверяла свою поддержку и
защиту,
хотела, чтобы он с
тал о
тцом е
е д
етей, к
оторых она н
е сможет п
озволить в с
воем о
диноком
будущем. Он понимал ее как никто другой. Уважал, как никто другой. С этим мужчиной
она могла построить чудесную жизнь.
Но Кинси не могла забрать Люка от его семьи.
― Я ценю то, что ты проделал весь этот путь… ― при виде промелькнувшей на его
лице боли, Кинси подумала было дать задний ход, но не было безопасного решения, которое оставило бы их обоих счастливыми. ― Что ты даже на мгновение задумался о
переезде сюда, чтобы быть со мной, но отношений между нами недостаточно, чтобы
оправдать такое радикальное решение.
Он вскочил со стула.
― Я знаю, что ты ненавидишь проигрывать, Кинси, но никогда не думал, что
когданибудь увижу, как ты ненавидишь побеждать. Неужели я потерял у тебя очки, скомпрометировав себя появлением здесь? Потому что решил не придерживаться твоей
идеальной версии мужественности?
― Нет Люк, дело не в этом. То, что ты подумал о том, чтобы сделать это ради меня, ужасно льстит, ― она съежилась от того, насколько лживо прозвучали эти слова. Все
было неправильно.
― Ужасно льстит, ― повторил он голосом, лишенным эмоций. ― В мои намерения н
е
входило делать это комплиментом, сладкая. Я собирался высказать тебе всю правду, чтобы м
ы м
огли начать нашу жизнь в
месте. Я
л
юблю т
ебя и з
наю, ч
то т
ы чувствуешь то…
― когда он затих, на его лице постепенно начало проступать осознание. Она с ужасом