i 210de1b8c36208e1

Кинси потерла его бицепс. Она скучала по этим рукам, знакомое движение о

твлекло от

чувства вины за то, что она сбежала, как трусиха.

― Когда ты приехал?

― Вчера.

При виде ее явного неодобрения того, что он находится здесь уже ночь и не связался с

ней раньше, Люк снова крепко обнял ее.

― Кинси…

― Эй, привет всем, ― услышала она голос своего брата, Джакса, который заворачивал

за угол во двор.

Люк о

слабил объятья, н

о не отпустил ее, п

росто переместил р

уку, ч

тобы властно о

бнять

ее за талию.

― Привет, ― ответила она брату. ― Джакс, это ― Люк. Люк, это ― мой брат Джакс.

Люк протянул руку для крепкого рукопожатия с Джаксом. Кинси жадно ловила

проявляемые при этом чувства своего брата.

О, черт, что все это значило? Люк з

аявился с

юда, чтобы в п

ещерной м

анере с

тукнуть е

е

дубинкой и уволочь обратно в Чикаго, но она никак не могла поддаться его т

ребованиям.

Она не окажется снова в дураках из­за любви. Хватит. И все же ее сердце сжималось от

того, что он пролетел через всю страну, чтобы заявить на нее свои права. Нужно быть

сделанной из камня, чтобы не оказаться сраженной явной романтичностью этого жеста.

Во двор вышел ее отец, без кувшина. Люк бросил на нее косой взгляд, изогнув губы в

веселой усмешке.

Время для настоящего теста.

― Мне нужно принять душ, ― Кинси прямо взглянула на Люка, чтобы узнать,

насколько его беспокоила идея остаться наедине с мужчинами семьи Тэйлор, но эти

невозможные голубые глаза ничего не выдавали.

― Вперед, сладкая.

Когда она сделала шаг в строну, кончики его пальцев задели ее, настолько интимное и

возбуждающее прикосновение, как и поцелуй, подаренный ранее.

Лучше сделать душ похолоднее.

Сорок минут спустя, Кинси спустилась по ступенькам и обнаружила Люка, Джакса и

своего отца на кухне. Люк готовил французские тосты... подлиза... отец нарезал столько

бекона, что она задалась вопросом, сколько же свиней было принесено в жертву ради

этого. При ее появлении их смех резко оборвался.

Джакс бросил на нее взгляд ​

“Ну, разве это не что­то особенное?”

Да, Кинси все поняла. Мужчина проделал долгий путь и, конечно же, ее отец оценил

это. Папа в душе был сентиментальным старым романтиком, и о

н п

ризнавал родственную

душу, едва увидев ее.

Но Кинси не была романтиком. Она не могла изменить мнение, не смотря на то, сколько широких жестов было припасено у Люка. Риск был слишком большим.

― А вот и наша девочка, ― сказал ее отец, откладывая кусок бекона и целуя ее в лоб.

Люк шутливо подмигнул ей.