i_166602c1f3223913

Батальон приближался к поляне, и солдаты радовались предстоявшему

привалу, как вдруг на опушке леса показался конный офицер. Он галопом

подскакал к капитану Сагнеру и рявкнул: – Какого полка? 91 го? Куда ж вы его ведете? Послушайте, однако! Ведь

это же не то направление! Ведь я же приказал влево!

И помчался сломя голову обратно. Капитан пришпорил коня и, догнав

офицера, отрапортовал ему, как полагается, и просил дать более точные

приказания, так как узнал в этом офицере начальника бригады. Но

приказаний он никаких не получил. Старик только упрямо твердил: «Я же

приказал влево!» – а когда капитан Сагнер повернул коня и козырнул: «Слушаю, господин полковник!»– старик заорал ему вслед: – Господин капитан, прошу заметить себе раз навсегда: не господин

полковник, а господин генерал майор!

Капитан Сагнер подумал, что ведь вот бывают же на свете идиоты, и поехал

обратно к своему батальону. Чтобы позлить бригадного, он нарочно дал

людям отдохнуть подольше. Никому и в голову не приходило, что их

авангард продолжал продвигаться в прежнем направлении, как он шел с

утра, что следовало бы его вернуть и что батальон остался без заслонов и

без авангарда. Он беспечно шел навстречу неприятелю, совсем так, как в

миловицком лагере он выходил на стрельбище упражняться в стрельбе по

картонным фигурам пехотинцев, которые двигались в другом конце

стрельбища на мишенях при помощи целой системы блоков и веревок…

Кадет Биглер, устремив глаза на карту и сравнивая имевшиеся на ней знаки

с местностью, осторожно продвигался вперед, хотя ему было совершенно

неясно, куда ему надо было выйти и где он должен встретить русских. Во

всяком случае, он знал, что ему поручили серьезную задачу, и старался

выполнить ее так, чтобы получить за нее отличие. Зорко поглядывая по

сторонам, он бодро шагал во главе своей маленькой армии, подгоняя солдат

и с нетерпением ожидая появления неприятеля, чтобы немедленно послать в

свой батальон донесение, что можно начинать бой.

В небольшом расстоянии от кадета Биглера выступал для связи Швейк с

другим солдатом, который, соскучившись в одиночестве, нарочно подождал

Швейка и приветствовал его следующими словами: – Вдвоем то нам будет легче идти и защищаться, если кто на нас нападет и

вздумает ограбить. Тут, брат, такие дремучие леса, что только

разбойникам Бабинским в них и жить. Винтовка то у тебя заряжена? На

кадета и на товарищей впереди рассчитывать нечего. Они идут себе вперед, и на нас даже и не оглянутся. Ну, да заблудиться здесь, пожалуй, трудно.

Ведь одна эта тропинка тут только и есть.

– Нет, винтовки я не зарядил, – вразумительно ответил Швейк, – потому

что с заряженными винтовками, знаешь, шутки плохи. Возьмешь это ее в

руки, поиграешь, и вдруг – бац! весь заряд у тебя в брюхе. Правильно

говорил подпоручик Фреммлер, когда я служил в Будейовице: «Магазинная

винтовка Манлихера образца 1895 года самая лучшая в мире, а если кто

после учения забудет в ней патрон, то я ему все зубы выбью!» Ну, а

заблудиться ты везде можешь, даже в Праге. Вот, например, знал я одного

человека, по фамилии Галда; он работал литейщиком на заводе Рингхофера в

Праге и жил возле таможни. В Бубне у него была одна знакомая, с которой

он ходил в «Кутилек» в Бельведере танцовать приличные танцы – это

потому, что в «Кутилеке» на стене было объявление: «Просят танцовать

только прилично!» А однажды он там хватил лишнего, поссорился со своей

барышней и пошел один домой. Дошел он до Венцеславой площади и

спрашивает полицейского, как дойти до Смихова. Тот ему все растолковал и

сказал: «Идите все прямо по рельсам». Ну, Галда и пошел себе прямо по

рельсам; шел, шел, пока не выбился из сил и не присел на минутку

отдохнуть. Вдруг кто то расталкивает его и тащит за шиворот; он

раскрывает глаза и видит перед собой железнодорожного сторожа, который

ему кричит: «Сходите прочь отсюда! Или хотите под поезд попасть?» И

только тут Галда заметил, что заблудился; было уже утро, а он сидел на

железнодорожной насыпи за станцией Винограды, и физиономия у него была, повреждена, когда он свалился с откоса недалеко от Нуслей. По только мне

кажется, что никто не идет ни перед нами, ни за нами.

Так оно и было: кадет Биглер, следуя карте, свернул по тропинке вправо, а батальон, как мы знаем, тоже изменил свое первоначальное направление.

У спутника Швейка сердце упало в пятки.

– Вот видишь, болван! Ты тут лясы точишь, а мы тем временем и

заблудились. Давай, вернемся к артиллеристам на полянку; сейчас, вероятно, время обеденное, и они нас чем нибудь покормят.

– Разумеется, одни мы не можем воевать, а должны с кем нибудь

соединиться, – согласился Швейк, и они повернули назад.

Командиром полубатареи был молоденький поручик, к счастью – чех. Когда

Швейк, доложил ему, что они держали связь 6 го батальона 91 го пехотного

полка, но потеряли свой авангард и далее батальон, он расхохотался.

– Постой, ребята, это вам так не пройдет, – воскликнул он. – Где же вы

околачивались, а? Не знаю, проходил ли тут ваш батальон; мы здесь с

самого утра, а за это время тут прошло бог знает сколько воинских